блестящие глаза, короткий лоб и тонкие, почти прозрачные брови.
– Чувствуешь себя более свободным, не так ли?
– Можно и так сказать.
– Разве тебе не нужно, чтобы кто-нибудь тебя помнил?
– А зачем?
Мы встретились глазами и она не нашла что сказать. Я был этим доволен. Все же, те мои слова показались мне недостаточно искренними, и я не хотел, чтобы она узнала об этом путем расспросов. Благо, мой голос звучал почти убедительно. Ася посмотрела на меня, склонив голову на бок, и я подумал, что сейчас она скажет что-нибудь такое, что возьмет меня за больное. Так и вышло.
– И все же, странный ты человек. Даже на человека не похож. Вот нисколечки не похож. Не знаю, что с тобой не так, но что-то все таки не так. Не поверю, что ты этого не чувствуешь.
Я посмотрел на нее и ее лицо размазалось в моих глазах, став чем-то наподобие того пятна с картины. Пятна, которое я мог принять за что угодно.
– Я думаю, что в тебе либо чего-то недостаточно, либо чего-то в переизбытке. Не знаю как иначе это сказать. Ты вот сидишь здесь, прямо напротив меня, и я, если захочу, даже могу до тебя дотронуться, но мне кажется, что мне не удастся этого сделать. Я могу представить, как моя рука проходит сквозь тебя или упирается в стену. В общем, все равно. Не воспринимай мои слова слишком серьезно, а то еще снова обидишься, как тогда, на ужине. Ничего не могу с собой поделать, уж извини. Говорю все, что вздумается. Что-что, а такта во мне столько же, сколько в тебе человеколюбия.
Она подперла кулаком подбородок и посмотрела в потолок над собой. Я вздохнул и повел затекшими плечами, подумав, что очень сильно хочу в кои то веке от всего этого отдохнуть. А лучше, просто уехать куда-нибудь далеко. Я снова наткнулся взглядом на шкаф, из которого во все щели лезло пестрое шмотье, и уже потом заметил ее белую головку, какую-то уж очень маленькую и приглаженную, словно у воробья. Я в который раз вздохнул и вытащил из себя по слову.
– Я и не хотел отрицать. Ты очень даже права. Никто кроме тебя так и на набрался смелости сказать мне все это в лицо.
Ася мигом перехватила мой взгляд, и по всей видимости, от неожиданности чуть не подавилась воздухом. Я кивнул сам себе и продолжил, ощущая, как во мне появляется желание выпить. Но этого было никак нельзя. Особенно сейчас.
– Порой услышать правду даже необходимо. Знаешь… Я ведь сам не могу понять какой я на самом деле. Ну а правда… Она, так сказать, отрезвляет и приспускает на землю, где ты смотришь на вещи под правильным углом. Если честно, быть пьяным я совсем не люблю. Просто так получается, что трезвым практически не бываю. По ряду причин. А пьянство меняет этот угол. Потому, будучи постоянно пьяным, можно так же постоянно во всем ошибаться.
– Ошибаться можно и трезвым.
– По крайней мере делать это осознанно.
– Думаешь?
– Наверное.
– А я думаю как раз наоборот.
– Ну вот видишь.