на пресловутую репродукцию. Я по своему опыту знал, что когда встречаешь репродукцию, почти что сразу это понимаешь. При взгляде на подобное полотно сразу возникает такое ощущение, что оно хромает на одну ногу. Одним словом, обнаруживаешь некие шероховатости, которые, очевидно, точно не встретились бы тебе, будь это оригинал.
Какое-то время мы сидели молча. Я не знал что мне делать. Вроде хотелось уйти, но я совершенно не знал, что мне делать дальше. Время уже близилось к вечеру, и сидеть одному в пустой квартире, в которой, как оказалось, за мной ведется наблюдение, мне не хотелось. Признаться честно, я этого даже боялся. Пока на небе было солнце и тени были в нашем мире лишь на пол ноги, все было как-то легче. Но с приближением ночи я все больше и больше ощущал, как во мне появляется настоящий животный страх, от которого сильно сводило живот и перехватывало дыхание. Здесь мне оставаться совсем не хотелось. Я не понимал куда мне податься. Казалось, в мире столько мест, в которых можно быть, но так мало мест, в которых быть действительно хочется.
– Я, пожалуй, пойду.
– Что, так скоро?
Она повернулась ко мне лицом и я почувствовал на своей щеке ее горячее дыхание. Собравшись с силами, я поднялся с матраса и кинул последний взгляд на ее белое лицо, повернутое ко мне, словно головка подсолнуха к солнцу. Вместо ее лица перед глазами у меня встало такое же блеклое лицо жены, уставшее и в мелких морщинах, которое я не видел, казалось, вот уже целую вечность. Ее портрет, висящий в спальне, был до сих пор накрыт простыней, а сейчас я почему-то был здесь, в комнате с набитым шкафом и двумя матрасами, на одном из которых сидела худая молодая блондинка, с которой мой друг рисовал портрет. Я выдохнул из себя все сомнения.
– Да.
– Может, хотя бы кофе на дорожку попьешь?
Я сделал шаги по направлению к двери и остановился, схватившись за ручку, чтобы еще разок на нее оглянуться. Ее лицо приобрело серое и унылое выражение. Померкли глаза, а уголки губ скатились куда-то вниз. Так она стала выглядеть куда старше своего возраста. Я помялся, несколько раз переступив с ноги на ногу. Я не знал, действительно ли я хочу отсюда уйти и оставить ее здесь вот такую, или во мне говорит надоедливый голос морали, к которому я мало когда прислушивался, а тут вдруг возомнил себя чуть ли не порядочным семьянином. В ожидании хоть какой-то реакции от этой девушки, я еще несколько раз переступил ногами на коврике, и как оказалось, не зря.
– Ты любишь свою жену?
Упершись глазами в дверь, я не знал что ответить и просто ушел. Она не стала меня догонять. Выйдя в коридор, я снова посмотрел на себя зеркало и снова удивился, после достал сигарету и закурил ее, как за мной захлопнулась входная дверь. Первая затяжка была словно глоток свежего воздуха. Я пустил дым так глубоко в себя, как мог, и через какое-то время выпустил бесконечным серым потоком, необычайно похожим на облако у себя над головой. На улице стало холоднее. Что-то мне подсказывало, что дело