Чем могу быть полезна в столь ранний час?
Он, увидев Виренею в ночной сорочке, засмущался и поспешил покинуть помещение королевской светлицы.
– Ваше величество, простите меня, Я… Я.
– Все в порядке, ничего страшного, докладывайте. – успокоила она разволновавшегося солдата.
Командир поклонился королеве, как велит правила этикета, и пот, выступивший на его лице, упал на теплый деревянный пол.
– Ваше величество. – произнес Вальтер. – У меня дурные вести.
Лицо королевы потемнело, и было видно неподдельное удивление словам молодого высокого командира городской стражи.
– Что за вести? – спросила она взволнованно.
И вдруг ее сердце йокнуло. Глаз начал дергаться и по коже прокатились мурашки.
– Что то с моим сыном? – вдруг с осторожностью спросила она, глядя стражнику в лицо.
Он склонил голову, а затем вновь поднял ее, глядя на настороженную королеву. Губы его смолкли, и он не мог говорить от волнения, но это был его долг, как командира гвардейской стражи.
– Да, моя госпожа, на привале случилось несчастье, вам следует пройти в тронный зал, прошу вас, пойдемте.
Стражник тут же удалился из комнаты. Виренея, подорвавшись со стола сломя голову, помчалась прочь, опрокинув недопитую кружку горячего кофе и разбросав некоторые письмена на развивающемся ветру. Все было как в самом плохом сне. Она, даже не переодевшись, выскочила из своей спальни и с вооруженными гвардейцами поспешила в тронный зал. Там было пусто, никого, кроме двадцати стражников. Вдруг глаз ее упал на лежавшее на холодной каменной кладке тело. Ужас сковал ее материнское сердце, готовое вот вот остановится. Это был ее сын. Ее первенец. Сэм, погибший от рук неизвестных во время ночного нападения на его лагерь.
– Мы не знаем, кто это сделал. – сказал Вальтер, никто не спасся, убили всех до единого… Рядом с лагерем мы нашли сожженные флаги, но распознать в них чей то герб невозможно ибо они настолько обгорели, что проще отыскать иголку в песке… Моя госпожа, мы найдем того, кто сотворил это, и приведем вам его в кандалах, клянусь, моя госпожа, клянусь!
Казалось, Виренея не слышала того, что говорят ей солдаты. Громкий гул и плач проносился по ее сердцу, и где то внутри умирала каждая ее частица. Она подошла к убитому сыну и прикоснулась у его холодной щеке. Капли слез капали из ее прекрасных глаз, и она не могла их остановить. Как бы она хотела повернуть все назад, она все бы за это отдала. Поцеловав на прощанье свое дитя, она быстро удалилась прочь, не оглядываясь. Вскоре тело унесли для подготовки к погребению в королевскую усыпальницу. Она без цельно и без памяти брела по длинным коридорам и широким залам своего замка, пока не уперлась в порог своей спальни. Войдя туда, во рту она почувствовала аромат раскаленного железа. В порыве безумия и душевных терзаний от нарастающего стресса, она