к нам заявилась? Я уже заметила – как приезжаешь, в доме сразу холодно! Все тепло сжираешь!
Юка холодно уставилась на нее, промолчав; ее глаза вспыхнули голубым и погасли. Длинная шея мачехи задрожала; в забегавшем взгляде мелькнул страх. Она приоткрыла рот, намереваясь что-то сказать, но только клацнула зубами.
Входные двери заскрипели; отец выкрикнул:
– Должно быть… – затем медленно проговорил: – Потеплее…
Столкнулся с Юкой на выходе из комнаты.
– Как-то… – задумчиво сказал отец.
– Может, печка сломалась? – отвечала Юка живее, надеясь закрыться в комнате.
– Я же вроде все… – добавил он.
– Пап, лучше проверить печку еще раз!..
Юка вошла в комнату Мари, подперев дверь спиной, безучастно уставившись перед собой.
– Я знаю, это она! Придурошная! Я видела, Марк, у нее… у нее глаза светились!.. – доносились крики из комнаты.
Юка отрешенно уселась на кровать. Маря примостилась рядом, с интересом наблюдая за помешательством сестры. Опустив голову, Юка сгорбилась, усаживаясь в позу лотоса:
– Кажется, она нам всем надоела уже, – выдавила она с намеком на вопрос. – Но это выбор нашего отца…
– Если бы моя мама была рядом… – проговорила Маря, задумавшись.
Юка молчала, сгрудившись в непроницаемый комок и не желая выходить из этого состояния. Она знала, что только она заговорит, непроницаемый барьер рухнет, обнажая ее уязвимость.
– Ю, – Маря качнула ее легким ударом в плечо, – пожалуйста, давай сегодня вместе заночуем здесь, – и добавила шепотом, приблизившись к уху сестры: – Порассказываем страшилки…
Юка все-таки оттаяла, ухмыльнувшись и переведя взгляд в сторону.
– А как же мадам Матрешкина? – она ткнула пальцем Маре в ребро, отчего та судорожно сжалась, свалившись набок яйцом. – А если серьезно, я хотела тебя попросить у них поспать сегодня. У меня сегодня «конференция»…
Перекрестив кисти на коленях, Юка мысленно отошла в будущее, зафиксировав взгляд перед собой.
Маря громко задышала, расширив глаза на Юку:
– Пожалуйста, пожалуйста, Ю-Ю, можно с тобой? – она обеими руками ухватилась за левую руку сестры, с мольбой заглядывая в ее глаза.
Юка, расширив ноздри и сжав губы, заморгала, нечто просчитывая:
– Нет, нельзя! – оглянувшись на Марю, она растянула губы в натужной улыбке: – Я же пошутила!
В дверь постучался отец:
– Мама… В общем, Юка, ты будешь сегодня…
– Здесь? – спросила Юка через дверь.
– Да, ну а Маря тогда, ну, вы поняли. Юка…
Юка вскочила при упоминании своего имени, приоткрывая дверь.
Отец поджал губы, мотнув головой; межбровные морщины, возникшие на его лице, скорее отражали угнетенность, чем обозленность.
– Пап, она хочет меня выжить отсюда, и я в этом не виновата! – эмоционально сказала Юка.
– Ладно… Сегодня