телефоны на задании.
– А этот друг точно придет? – спросила Юка.
Пригревшись, Мая была готова бурчать что угодно, чтобы Юка продолжала ее согревать.
– Та, конечно, Ю! Когда еще у него будет свидание с двумя красотками?! – патетично сказала Мая, опустила голову на плечо Юки и устало прикрыла глаза.
Через пять минут подпрыгивающим шагом пришел ссутуленный Миша и, заметив, что Мая уснула на плече у сестры, протянул вспотевшую холодную руку Юке, пожав ее руку легким прикосновением. Юку зацепили его большие добрые уставшие полуприкрытые глаза, – в этих глазах она узнала свое одиночество; на его лице не отражались эмоции, но она почувствовала его неловкость и волнение, он пытался их спрятать за гипертрофированной вежливостью и отзывчивостью. На какое-то время войдя в его состояние, Юка отразила эти эмоции. Миша долго переминался с ноги на ногу, не решаясь заговорить; вскоре он неуверенно вовлек Юку в обсуждение спящей Маи и ее непростого характера, – и Юка почувствовала облегчение.
Вскоре прибыл пустой трамвай. От резкого лязганья Мая спросонья вздрогнула, потеряв равновесие; Юка вовремя удержала ее от падения.
– Вот и приехали, – процедила Юка. Все зависли в свете трамвая.
Вскоре все трое уселись на задние сидения, расположенные в ряд. Севшая посередине Мая счастливо предложила всем взяться за руки. Ее предложения часто были необычны, но Юка к этому привыкла. Они держались за руки. Юка знала, к чему клонит сестра, глядя на них поочередно с загадочной улыбкой; она отвела взгляд в окно. Вскоре полились сладкие Маины речи: «Миша хороший, он и мухи не тронет», «Ну и богатырь, правда, Ю?» – Юке хотелось исчезнуть; она нехотя повернулась.
– Мая, зачем ты?.. – недоумевала Юка, не закончив фразы.
Мая ласковее улыбнулась, прикрывая в удовольствии глаза, устремляя лицо к воображаемому источнику света.
– Ах, как хорошо!.. – протянула она, вбирая воздух в легкие.
Юка закатила глаза, ухмыльнувшись. Восклицания сестры, зачастую не имевшие ничего общего с происходящим, невольно наводили на мысль, что та находится где-то не здесь или же в измененном состоянии сознания. Миша, следовавший тайному призыву Маи, теперь не отрывал взгляда от Юки, а ее взгляд пилил потолок. Между ними возникала скрытая связь, и теперь все вопросы и ответы негласно посвящались одной Юке, чему Мая, восторженно улыбаясь, была только рада. Юка была не так довольна: проявление земных чувств стоило ей больших усилий. В то же время – и она это заметила – этот парень сглаживал ее холодность.
Мая продолжала шутить, смеясь от своих шуток в ожидании поддержки друзей. Юка ушла в себя; Миша увлекся рассказами о всевозможных духовных практиках: от «сверхновых» медитаций до измененного состояния сознания, – но его никто не слушал – все погрузились в себя.
За окнами раздавался ритмичный стук, вышедший для Юки на передний план. Люди, изредка заходившие на остановках, с интересом поглядывали