И уже у двери, обернувшись, спросил:
– Баба Саввиха, это правда, что домовые существуют? И банники, овинники, лешие…
Саввиха внимательно посмотрела на Тоху, даже немного прищурилась. Наконец сказала:
– Правда. Существуют. И не только они.
– А можно я к вам завтра в это же время приду? Свет сделаю, может, что-нибудь починю, поправлю.
– Приходи, приходи, – ответила Саввиха. – Вот завтра тебе, может, и расскажу что, если уж тебя это так интересует.
Она проводила Тоху до улицы, закрыла за ним дверь на засов.
А Тоха шёл домой, попинывая камушки. В воздухе витал терпкий запах черёмухи – на днях расцвела. То ли этот запах так повлиял, то ли запах влажной ещё земли, которая, казалось, дышала каждой пробившейся травинкой, каждым листочком, то ли голову сносило от запаха трав в избе Саввихи, но у Тохи вдруг появилась твёрдая уверенность, что его ожидает ах какое лето! И Янка влюбится именно в него! И вообще всё будет прекрасно!
Тохе вдруг расхотелось идти домой. Его взгляд упал на старый-престарый овин. То самое место, где можно уединиться! И очень удобное – от дома недалеко.
Тоха подошёл к двери и упёрся в замок. Маленький, заржавелый, он, однако, не поддавался. Дверь или доску Тохе выламывать не хотелось – это уж совсем походило на вандализм. Он подёргал и так и эдак – два гвоздя на петле справа чуть двинулись. Тоха аккуратно вытащил правую петлю – и всё повисло на левой. «Похоже, до меня так уже открывали», – сообразил он. Издалека было вообще незаметно, что запор чуть перекошен.
Тоха тихонько отворил дверь, темнота изнутри дохнула на него. Он сделал шаг в эту темноту – ничего не случилось. «И чего я боюсь? – подбадривал себя Тоха. – Вон дом-то, рядом. Надо быстрей наверх, там не так страшно». Он нащупал знакомую лестницу, полез – каждый скрип раздавался в ушах Тохи, как будто это был единственный звук в мире, и его слышал каждый в радиусе пары километров.
Наконец он поднялся, переступил с лестницы на настил. Тоха помнил, что по нему нужно ходить осторожно – местами он мог быть и не приколочен. Запах здесь, в овине, показался ему знакомым. В слабом свете сумерек Тоха рассмотрел висящие по стенам и на двух шестах пучки трав. «Точно такой же запах был в доме у Саввихи! – сообразил Тоха. – Значит, это она тут теперь хозяйничает. Ну ничего, я же плохого тут не делаю…»
В углу Тоха обнаружил кучу сена. Он взял охапку, положил её к окошку, улёгся, закинув руки за голову. В широком квадрате воздуховода уже виднелись звёзды. Сначала Тоха увидел одну, самую большую, потом насчитал ещё пять… семь.
«Как это в древности люди придумывали созвездия? – размышлял он. – Они соединяли звёзды линиями, а потом воображали, на что это похоже?» И он принялся придумывать своё собственное созвездие из звёзд, которые видел. Две рядом, одна пониже, ещё две – сбоку. «О, это же череп! – вдруг понял Тоха. – А сбоку что? Череп с хвостом? Или… существо с хвостом?» Какое-то облако вдруг закрыло самую яркую звезду, потом уплыло дальше – череп ему подмигнул. «Нет, это змей. Воздушный Змей», – успокоил себя Тоха и подмигнул хвостатому змею