Игорь Горев

Навье и новь. Книга 1. Звездный рой


Скачать книгу

только исполняю, заказчик ты сам.

      И приступил.

      Неистово вспыхнуло бельмо, оно явно проявляло иезуитскую жестокость своим интересом к происходящему.

      – Тебе забавно, когда мне больно?

      – Это ты сказал.

      – Мне больно! Сделай что-нибудь! Избавь…

      – Ещё не прошло и минуты, но прежде были года и юбилеи с фейерверками. Скажи, почему ты не обратился тогда к врачам?

      – Они всё-таки сами вынесли смертный приговор, произнеся роковое: «… месяца два-три…»: А впрочем, я не знаю… А надо было снова?..

      Я ухватился за перила и попытался подняться с пола.

      – Так надо было!? Что же ты молчишь!

      – Уже сказано.

      – Да.

      Хватка слабеет, новая надежда угасает, не успев разгореться.

      – Я слышал, ты беседовал.

      – Я тихо сходил с ума и моим собеседником был я сам.

      – Зачастую это лучшее, чем громкие споры с глупцами и брань на поле боя. Внутри себя сделаешь куда больше открытий, чем при жарком научном диспуте. И к чему привела полемика?

      – Тебе-то зачем?

      – Не подумай чего, не ради любопытства. Мне известно куда больше, чем ты можешь сказать!

      – Вон у него лучше спроси, он куда посвященней меня, – и киваю в сторону палача.

      – Он здесь, и тем красноречив. Меня интересуешь ты. Судя по тем болям, что ты испытываешь – ты мразь!

      Подонок и негодяй!

      Списанный материал!

      Бельмо вспыхнуло ярче и вздохнуло. Так мне показалось.

      – Но…

      – Но?

      – Да я употребил этот союз, будь вместо него более категоричный «а» – неизбежная смерть.

      – Но, – я поднял этот союз как знамя над пылающей головой. Ладонь, только что обхватывающая темя, обратилась к небу.

      – Ты не лукавил в своих поступках. Не открещивался, не задаривал, не изображал из себя благотворителя и поборника правды. Твоё «да» звучало как «да», и твоё «нет» было «нет».

      – Бывает иначе?

      – Зачастую. Ты умертвил в себе дух, но дух не покинул тебя, ты сомневался – он воскресал. Ты распинал, и он корчился в муках на том кресте. Имя тому измождённому вестнику – совесть. Поэтому я произнёс «но…».

      Но ты сможешь жить.

      – Я-а-а-а?

      Наверное, голова не выдержала сама таких изощрённых пыток, дёрнулась и оторвалась от тела. Я даже поискал её на полу. Раньше тьма хоть и была пугающей реальностью, но реальностью там, снаружи.

      Теперь она проникла внутрь меня. Всей своей сутью я ощутил, как её щупальца вползают в меня, оплетают органы и подступают к рассудку.

      Как немеет сознание и остаётся тончайшая светлая нить между мной и бельмом, сказавшим «но…» вопреки всему происходящему со мной сейчас. Вопреки врачам! Вопреки смерти!

      – Я-а-а-а, – сплевываю кровь, – я-а-а-а… смогу… жить…

      – Ты прежний – нет.

      – Но…

      – Выбирай, ты человек. Вот твоё «но», – мелькнул лист. Белый фон весь был испещрён многоточием и лишь в конце, в самом нижнем правом