я понятно там не был! – усмехнулся Савельич. – А видал и слыхал достаточно… потому как друзей у меня много, помогли! Небось доводилось тебе, боярин, слыхать о тайных каморах, кои всегда в таких палатах устраивают, дабы сам царь, али его семейство, могли невидимо для гостей за происходящим действом следить?
– Слыхал… но ты-то не царь.
– Зато с псарем в дружбе состою! Чего сам не видал, от сведущих людей узнал. – Савельич лукаво подмигнул. – Вот и смекай…
– А-а… понятно! – Юрий засмеялся и протянул свою кружку. – Давай, наливай… вижу с тобой полезно дружбу водить.
– Тогда слушай дальше… встает, значит, государь и вместе с патриархами и всем духовенством шествует в покои своей супруги. В покоях царицы все, вкупе с государем, должны были подождать в Передней палате. И находилось там множество женщин и девиц, служивших царице. Все они с головы до пят были облачены в белое, подобно снегу, платье безо всяких украшений али убранства. А еще в той палате увидали гости по стенам образа святых угодников в богатых окладах, осыпанных драгоценными каменьями, и дивились богатству сему. А немного погодя отворилась золотая дверь, и от имени царицы уже другой боярин пригласил патриархов войти со всем собором. Но не тут-то было! Вошли только государь, патриархи с провожавшими их епископами и брат царицы, Борис Годунов…
Савельич замолчал, и Юрий, глянув на него, поразился происшедшей в нем перемене. Лицо его сделалось торжественно строгим, а в широко открытых глазах затаился свет. Теперь это был совсем другой человек… А дале я помню все до последнего слова, вижу так ясно, будто все повторяется снова перед моими очами, и не спрашивай, как такое возможно, не знаю… – голос его внезапно стал хриплым, он подождал, кашлянул и снова заговорил: – …тихо поднялась царица со своего престола и встретила их посреди палаты, смиренно прося благословения. Вселенский святитель, осенив ее молитвенно большим крестом, воззвал:
– Радуйся, благоверная и боголюбезная царица Ирина, украшение Востока и Запада, и всея Руси, украшение стран северных, и утверждение веры православной!
Так патриарх московский, митрополиты, архиепископы и епископы, каждый по своему чину, благословили царицу, каждый говоря ей приветственные речи.
И вот как отвечала она вселенскому патриарху:
– Великий господин, святейший Иеримия, царьградский и вселенский, старейший между патриархами! Многое благодарение приношу святыне твоей за подвиг, какой подъял на пути странствия в нашу державу, дабы и нам даровать утешение видеть священную главу твою, уважаемую паче всех в христианстве православном, от коей и мы восприняли благодать, и ныне за все воздаем хвалу Всемогущему Богу, и Пресвятой его Матери, и всем святым, молитвами коих сподобились такой неизреченной радости. Поистине ничто не могло быть честнее и достохвальнее пришествия твоего, которое принесло столь великое украшение церкви Российской, ибо отныне возвеличением