за это не бывает. Беззаконие расцветает пышным цветом повсюду, Роун. Они, бесы, как грибы после дождя, выпрыгивают, как из под земли и сразу целыми грибницами, голодные, холодные и жадные до чужого добра. А слышал, в последнее время, уличные певцы, паршивенькие оды распевают в его честь, – она невесело хохотнула, – жалкое зрелище.
Роун улыбнулся, вспомнив бесславные потуги барда, встреченного на торговой улице.
– Не к добру это всё, мой мальчик, то, что один человек всё к рукам прибрал, бедой это пахнет. Такие люди, они ненасытные, им сколько ни дай, всё мало. Впрочем, я не об этом. Хотела спросить, может в храме что-то слышно, шепотки, они везде шепотки, но вы-то гораздо ближе к порогу правящего дома.
– Ничего такого госпожа. В храме молчат, как воды в рот набрав. Я и сам чувствую неладное. Вот Вы сказали, и я понял, что да, такого раньше не было, охранители и стража повсюду … . В храме кстати весь корпус стражи сменили, только командарма оставили, старого господина Хория. Я раньше часто болтал с ребятами, они же тоже считайте храмовые, теперь нет, эти новые, с угрюмыми рожами, болтать не любят.
– Всю стражу сменили? Это ещё зачем?
– Не знаю. Я человек маленький, мне знать не положено. Недели три тому, как всегда проходил в главные ворота, с фруктового рынка шёл, так ближе, смотрю, лица не знакомые на посту. Они меня остановили, долго, неприятно так, допрашивали. Пока господин Хорий не пришёл, мрачный как туча, и не велел им меня пропустить, они всё наседали. Отпустили нехотя. Я так и не понял, чего хотели-то. А потом я встретил одного из наших старых ребят в таверне, вечером. Симан, может помните его, он иногда вам почту приносил. Так он сам ничего не понял. Они ведь в храме поколениями служат, некоторые всю жизнь на одном месте, а тут всех разом перевели и распихали по разным местам. Его новый командир, неприятный типчик, Симан теперь в суде служит, намекнул ему гаденько, дескать они там присосались шайкой к хлебному месту и непотребством промышляют – ну, там дань взымают с подводов, обирают местный люд, и храмовых помельче. А это неправда, такого с роду не бывало, я бы знал, да и Вы тоже! – Взволнованно закончил Роун свой рассказ.
– Да не шуми ты! Все бы знали, коли такие порядки процветали на горе. М-да. Выходит он своё ядовитое жало и в обитель сунул. Странно это, храм то ему зачем.
– Не знаю госпожа.
– Ну ты поглядывай одним глазом по сторонам. Вдруг чего увидишь, или услышишь. Хотелось бы знать, что там они затевают. А они что-то затевают, это я тебе точно говорю.
–Хорошо госпожа. Я навострю уши. Не нравится мне всё, что происходит, как морок какой-то.
– Морок? Это ты точно сказал. – Она немного помолчала.– Ладно, пойдём. Пора заняться работой. Да помилуют тебя боги, если опоздаешь, Акория с тебя шкуру спустит.
Алессия Грута широким шагом пошла в обратном направлении, Роун поспешил вслед за ней. Ему стало как-то легче на душе, но и страшновато одновременно. Значит не только он почуял неладное, и другие тоже. Но всё равно, от осознания, что он не одинок, что ему доверилась такая женщина, женщина-скала, ему стало