пожилая француженка. – Такого я не слышала с тех пор, когда меня, девочку, допрашивал какой-то молодчик. Это было тоже возрождение, ради которого они уничтожили всю интеллигенцию России. Я тогда мало что понимала, но поверьте мне, мои дорогие, теперь я очень хорошо знаю, чем заканчиваются такие возрождения… Воздержитесь пока знакомиться с этими русскими красавицами… Мой вам совет!
– Бабушка, сейчас в России много интеллигентных людей…
– Хотелось бы в это верить! Только откуда, интересно, им там взяться? Возродились? Из праха? Почти за век большевистской власти в России? Они утратили то, что само по себе не возрождается. Это, дети мои, как ампутация… Заново ничего не вырастет.
Молодые французы говорили с акцентом, присущим людям, не изучавшим русский язык. Муж пожилой француженки, девяностопятилетний старик, был большим любителем изобразительного искусства и хранителем частной коллекции картин, собранных много лет назад в этом замке. Когда случился пожар, он, спасая сокровища, отравился угарным газом и умер. Его взрослые дети не пожелали реставрировать обгоревшие картины и оставлять их с такой памятью в замке. Вместе с банком, они устроили этот аукцион, не дожидаясь истечения столетнего срока действия завещания.
Начала аукциона дождались немногие. Русский бизнесмен перебивал все цены. Что называется, бил рублем, в пересчете на доллары. В результате он скупил все без исключения картины, потратив на это шестьсот тысяч долларов, а выбывшие из игры аукционеры, что-то безрадостно обсуждая между собой, обменивались телефонами и в разочаровании покидали замок.
– Пусть теперь эти козлы локти кусают! Сто тысяч на своих головешках профукали французики! – шепнул на ухо олигарх главной из наложниц и пересел в первый ряд, чтобы самолично наблюдать, как запаковывают картины. Из всего сказанного Шахова услышала только «козлы» и «головешки». Ей показалось, что Абрам Романович чем-то расстроен, недоволен. Не имеющая опыта в торговле вообще, и уж тем более в торговле ценностями, Анна сгорала от любопытства. Для нее от начала до конца многое на этом аукционе было непонятно, и по простоте души она призналась главной из красавиц, что не понимает, почему Абрам Романович ведет себя как торгаш, никому не уступает, скупает все подряд картины.
– Он же в живописи совершенно не разбирается. Для него между Ренуаром и пеньюаром принципиальных отличий не существует. Почему он так рьяно торгуется и скупает все без разбора?
Беззаветно преданная своему хозяину наложница пренебрежительно взглянула на Анну, только что не фыркнула. Манерно отвернулась, демонстрируя свою принадлежность к иным, более высоким социальным слоям, давая понять, что участвовать в разговоре с кем попало она не намерена. Шахова почувствовала себя виноватой, что потревожила незнакомого человека, и уже готова была извиниться, но наложница, демонстрируя себя, с той же пренебрежительностью все же взглянула на Анну.
– Ну,