согреться, и она сует руки в карманы. Почти тут же выдергивает, отряхивает руку от мутно-желтой трухи. Она же совсем забыла про этот проклятый сухой бутон. Нужно будет перетрясти потом все карманы.
Ей нужна Хорра, но Хорра уже около двадцати минут уговаривает Каргу помочь. Та, как всегда, бесцветно-равнодушная, бесстрастная. Торн слышит слова «пожалуйста» и «все, что угодно». Все зря.
– Это что-то сверхъестественное, неужели ты не понимаешь?! – Хорра не кричит, но слух Торн позволяет уловить ее нервные интонации. – Это какое-то чудовище. Ты не такая, как мы, и ты гадательница. Мы не справимся без твоей помощи!
Карга ухмыляется, перебирает кроваво-красные бусы бурыми руками. Не отвечает.
– Пожалуйста! Это же дети! Мы же приютили тебя, мы дали тебе дом, почему ты не можешь помочь?!
– Помочь? – хрипит Карга, и от звука ее голоса холодеет воздух. – Я могу помочь. Я дам тебе совет. Хочешь совет, Хорра? Встаньте на месте и молитесь.
Ее палатка колыхнулась, и Хорра осталась стоять одна. Торн подходит к ней как можно тише, чтобы дать ей очнуться самой.
Когда Хорра приходит в себя, она самую чуточку менее бледная. От нее пахнет тревогой и страхом. Торн почти уверена, что Хорра и вправду может начать молиться после сегодняшнего дня, как бы бессмысленно это ни было. Боги давно ушли, и пусть хоть все города будут увешаны фиолетовыми перьями Расгарексара, Вороньего Господина, или алыми масками Те'бинтеха, Владыки Маскарада, ничего не изменится. Они не отвечают никому и никогда. Ни они, ни десяток других, как бы ни увешивались люди их цветами и атрибутикой.
– Нашли что-нибудь? – спрашивает она бесцветным голосом. Торн качает головой.
– Ничего. Не потому что плохо искали, а потому что следов попросту нет.
Хорра смотрит на нее так, будто Торн ее разочаровала. Они все так смотрят.
Потому что, вкрадчиво говорит внутренний голос, зачем им держать выродка, если от него нет никакой пользы? Они бы отдали Торн вместо этих детей, и приплатили бы.
– Совсем?
Разочарование, говорит голос Хорры. Все, что ты есть – разочарование.
Торн пора было принять это уродливое откровение: когда она пытается открыться и помочь, то только выставляет напоказ, какая она ломаная и бесполезная.
– Я не лгу, – она отворачивается, но все равно чувствует на себе этот взгляд. Хорра вздыхает и касается ее плеча.
– Отдохни и поспи. Может, с утра будешь посвежее и что-нибудь найдешь.
Может, хотя бы с утра будешь полезнее, хочет она сказать. Но Торн только кивает и идет к себе. Но сон не идет слишком долго, и она ловит себя на мысленном поиске других способов отвлечься. Сама не понимает, как влезает в глупую арлекинскую форму, накидывает жилетку, хватает ножи. Она всего лишь потренируется, вот и все. Устанет. Выбьет из головы не те мысли.
Она находит самое темное местечко в караване, достаточно просторное, чтобы установить свою мишень. В стороне от нее – река и тяжелый каменный мост, перед ней – яркий тренировочный