недавних горячечных поцелуев на трепещущей шее… Я не очень-то поняла, было у нас тогда с ним что-нибудь ли нет, потому что, когда он проснулся, все стало по-прежнему. Но это меня нисколько не огорчало. Меня такое положение вещей вполне устраивало…
Нельзя сказать, что бы я впала в апатию, потому что, честное слово, мне нужна была эта странная пауза, как глоток свежего воздуха после долгого бега.
И мы делали все, чтобы эта пауза принесла как можно больше положительных эмоций. И нам это даже удавалось…
Мы сидели дома, когда шел дождь, и ходили в походы, когда светило солнце. Мы вместе слушали «Сплин», «Чайф» и «Ночных Снайперов», живо обсуждая достоинства творчества данных рок-групп. Образно выражаясь, мы мастерили кораблики из разноцветной бумаги и спускали их по ручью. Корабликами были дни, ручьем наша с Сергеем жизнь. Прямые линии, если и пересекаются, то, как правило, ненадолго, но слишком неровной была здешняя координатная плоскость, да и жизни наши прямыми назвать было нельзя.
Мы много смеялись, у моего телохранителя и вроде бы даже друга оказалось на удивление хорошее чувство юмора. Мы не оставили камня на камне от существующей социальной и политической системы, мы вдвоем легко построили принципиально новую модель общественного строя, а потом с удовольствием разрушили ее к чертовой матери. Мы оба были, конечно же, анархистами в душе, но какой русский человек не является анархистом? (Смешная мысль – анархист ведь созвучно Антихристу. Это меня всегда забавляло.)
Мы вели долгие ночные разговоры на кухне и расходились по комнатам в четыре часа утра. Мы обсудили все мировые проблемы и кое-какие из личных. Мы очень многое рассказали друг другу о своей жизни – я рассказывала, естественно, про ту часть моей жизни, которую помнила. Все остальное, как и прежде, оставалось тайной, покрытой мраком.
Мы довольно хорошо узнали друг друга за это время и, как мне казалось, начали испытывать какую-то смутную привязанность, но, в конце концов, это объяснялось количеством времени, которое мы проводили вместе. Ничего похожего на любовь или влюбленность тут не было. Меня сейчас, наверное, даже тяготили бы подобные чувства.
Это было хорошее время, хотя я так и не узнала, чьим «казачком» был Сергей и кому нужна была моя мнимая безопасность (мнимая – ведь любое «негативное воздействие» могло исходить в первую очередь от меня самой. Впрочем, может быть, задачей Сергея и было не допустить такого воздействия. Защитить меня от себя самой… Не так это было глупо, как кажется на первый взгляд.). Но это время неизбежно должно было закончиться, ни походы, ни долгие душевные разговоры на кухне, ни бесконечные чаепития и совместное поедание бутербродов предотвратить этого не могло.
И поэтому я однажды сбросила с себя неяркое очарование этой жизни и просто подошла к своему другу и спутнику, к своему телохранителю, на одну ночь любовнику, я к нему просто подошла и спросила:
– А что такое Пурпурный Мир и почему его вижу я, и почему его не видят все остальные?
***
А