как сказал Парамон.
За два дня миновали негодную к пахоте, холмистую в ручьях и болотцах пустошь и далеко за полдень третьего увидели дымы за перелеском. Брат Парамон велел Неждану замотать меч в свой старый плащ и нести на плече как палку, привесив на конце котомку.
– Меч, ценой половине селища со скотом и припасом. «Не искушай малых сих», – сказал он, достал из-за пазухи холщовый мешочек и, порывшись в нём, извлёк почерневший обрубок серебра размером с ноготь.
Из-за плетней на них смотрела ребятня.
Из сволочённых оконец изб курился под серые соломенные стрехи дым, стремительно и низко над землёй резали воздух ласточки, взбрехнула собака. От ворот смотрел мужик, удержавший бабу в сероватой понёве с коромыслом на плече. Брат Парамон поклонился им, согнул рукой Неждана, мужик поклонился в ответ, а потом долго глядел в удаляющиеся спины.
Дальше за плетнём мелькнула русокосая голова, и Неждан вспомнил Белянку, мать, отца. Запахи здесь, звуки, серые от непогод брёвна стен и даже небо с тучей над крышами напомнили о доме.
«Что там мать сейчас?» – думалось ему и захотелось к ней, в привычный рябой свет избы, в запахи теста, дыма, влажной шерсти. Услышать, как за стенами, пошумливает улица, а в стрехе35 бьются воробьи, увидеть сквозь дым материнские прядущие нить руки, отцову бороду. А тут ему на плечо давит то, за что можно купить половину такого селища со всем, что в нём…
Парамон остановился у больших ворот, за которыми торчали кровли выше прочих, тесовые, с резьбой по конькам. Почуяв незнакомых, залаял один пёс, за ним второй. Собаки уже заходились лаем, когда створка отворилась и выглянул рябоватый парень постарше Неждана.
– Не дадите ли испить, во славу Божью? – сказал Парамон и поклонился.
Парень смерил взглядом его, переминающегося позади Неждана, ворота прикрыл и шикнул на псов в глубине двора.
Створк вскоре вновь отворилась, вышел широкий мужик в холщовой рубахе, крашеной до рыжины дубовой корой.
Парамон поклонился, мужик что-то отставил за воротами в сторону и тоже склонил обширную бороду на грудь, за ним маячил с палкой рябой парень. Псы снова зашлись лаем. Из-за соседнего плетня выставились головы, ветерок потянул запах тёплого хлеба, Неждан сглотнул.
– Подай проходящим, во славу Божью, – сказал брат Парамон.
Мужик осмотрел его, посох с крестом, Неждана и ответил:
– Не полны закрома по весне-то.
– Не за так прошу. – Парамон показал на ладони серебряный обрубок.
Глаза мужика сузились, оббежали улицу.
– Зайди на двор, – быстро проговорил он.
Приотворил ворота шире, пропустил и закрыл, едва они вошли. За воротами отставленное мужиком стояло полено, боками двора шли постройки. Коровий зад выглядывал из-под навеса, растоптанную до влажности землю ковыряла курица. В избе хлопнула дверь, за которой мелькнул женский клетчатый убор. Перед дверью на крыльце остался быстро истаивающий клочок дыма.
– Так что