не удавалось проявить свои мужские способности. Ружьишко было плохое – старенькая одностволка, – стрелять я толком не умел – никто не учил, а отца уже не было, он погиб, я жил с бабушкой и двоюродной сестрой… Но стать настоящим охотником мне очень хотелось!
А еще я вел дневник, куда записывал самое интересное – переживания, связанные с девочками, а также поездки на рыбную ловлю и на охоту. Как правило, я приглашал с собой кого-нибудь из одноклассников, чтоб веселее.
Вот что однажды я написал в дневнике:
«…На этот раз поехали втроем – со мною были Левка Чистоклецев и Эдик Пронин. Приехав в Рогачево, мы направились по знакомой дороге на север, дошли до Медвежьей Путыни и остановились у моей знакомой Марии Ивановны… Вечером первого же дня пошли на речку ловить рыбу. Места очень хорошие, но берет все-таки слабовато. Я поймал штук 5 окуньков, Левка – 4 окунька, густерку и пару пескарей. Эдька поймал 3 ёршика.
На другой день, это было 13-е августа, мы встали в 5 часов утра и опять отправились на рыбалку. Сидели до семи часов и почти ничего не поймали.
Искупавшись, решили пойти на охоту. Пошли вдвоем с Эдиком, Левка решил опять на речку. Я все время твердил Эдьке об осторожности в обращении с ружьем, и он слушал внимательно.
Вышли на болото за 3-ей канавой. Было часов 10 утра. Мы прошли по очень хорошим местам за 3-ей канавой, по ягодникам, но… не вспугнули ни одного косача. Прошли еще с километр. Я нес ружье наготове со взведенным курком, потому что вокруг была чаща из небольших кривых березок, а под ногами мох и брусничник. Вдруг передо мной раздался характерный звук тетеревиного взлета – мощные, чуть ли не пушечные удары крыльев. Я вскинул ружье и повел стволом, но тетерева не увидел. И тут из-за кустика, который был шагах в 25 впереди и левее меня, поднялся второй косач, и я его увидел. Не взлетел он и на два метра, как сраженный моим выстрелом упал.
Когда я подбежал к нему, он лежал на ковре из ярко-зеленого мха и сухих листьев. Его прекрасный хвост лишь слегка дергался, из клюва обильно текла кровь, на перьях же – ни кровинки: доказательство резкости боя моего ружья. Сердце мое буйно заколотилось – победа! Но тут же оно засвербило от жалости… И все же так красив был этот мой первый косач! С гордостью я положил его в сумку и тут же вспомнил выражение С.Т.Аксакова из его «Рассказов о разных охотах»: «ремень начал приятно резать плечо»…
Больше в этот раз мы ничего не встретили, а Эдик так ни разу не выстрелил.
Интересно то, что в Пустыни в этот сезон еще никто не убивал тетерева, даже охотники с собаками.
Итак, я сам поздравил себя «с полем»…».
Так я писал тогда – честно, как мог, пользуясь терминами из прочитанных книг, и, конечно, лишь в малой степени мог передать то, что чувствовал на самом деле. Однако читая теперь, вижу словно со стороны «того парня», который писал это.
А «Эдик» – это тот самый Эдик, который упорно и нахально ухлёстывал