дорожка прямо к Володиным ногам.
Рыболовы остановились. Разворошили голубой снег, продолбили лунки и сели ловить. Но рыба не клевала, и Петр Сергеевич сказал, что надо искать другое место.
Они много ходили и много видели, но все в конце концов слилось в бесконечную ленту – Володя устал, – и, вспоминая потом об этом дне, он представлял себе что-то бело-голубое, яркое.
За весь день Володя так ничего и не поймал.
Однако вечером, когда вернулись в Дом рыбака, их ждало чудо.
В комнате было тихо, рыбаки столпились в тесный кружок, а в середине – Володя протиснулся и увидал, – в середине сверкала гора окуней. Они лежали в электрическом свете, зелено-желтые, в снежной пудре, с мутными, сонными глазами. Ясно, они попали сюда по недоразумению, чудом, и люди вокруг стояли, оцепенев, и молчали. Только один, в кожаной меховой куртке, тот, что сидел рядом с окунями, красный, улыбающийся, утирал пот со лба и смотрел на всех с видом победителя, с торжеством. Так вот они какие!
Некоторые еще шевелились, ворочались неуклюже, сбивая облепляющий их снег, стараясь вывернуться, уйти, плеснуть в холодную прозрачную глубину. Не понимали, что для них это – все, конец.
– Вот это да! – сказал кто-то.
И тогда заговорили все разом, перебивая друг друга, споря, махая руками, крича.
Володя стянул с головы шапку и стоял бледный, взъерошенный, а когда закричали, зашевелились, засмеялись громко, он, растерянный, слабый, озирался вокруг, не понимая, что происходит, совершенно подавленный происшедшим.
– У Дома отдыха МХАТа, – сказал кто-то. – Он поймал их у Дома отдыха МХАТа!
Так вот оно что!.. Фраза эта повторялась со всех сторон – вопросительно, восклицательно, удивленно: «У Дома отдыха МХАТа!…»
Наконец все успокоились и принялись ложиться спать – с тем чтобы встать завтра пораньше.
Володе снились непонятные, голубовато-синие сны.
Проснулись рано – еще было темно – и вышли в предрассветную мглу. Некоторые даже встали на лыжи и, отплевываясь и кашляя, зашуршали, заскрипели, затопали к далекому берегу. «У дома отдыха МХАТа!…»
Пришли наконец на место – Володя с Петром Сергеевичем одни из последних, – усталые, запыхавшиеся, и в груди у Володи пекло, как от быстрого бега. На берегу в лучах выплывающего уже солнца алел фасад двухэтажного дома с колоннами, с искрами-окнами: Дом отдыха МХАТа. Вдоль берега беспорядочной полоской рассыпались точки рыболовов – весь Дом рыбака. Молчали, дышали часто и громко, утирались платками, шарфами, шапками и долбили, торопясь, лунки, и из-под пешен сверкающими стеклянными фейерверками летели осколки льда.
Однако никто по-настоящему ничего не поймал. Никто не поймал ни одного окуня, который мог бы сравняться со вчерашними – теми, в избе.
Уже забегали, застучали пешнями вновь, кое-кто принялся завтракать. Уже послышались шутки и смех, отчаянно заколотили себя по бокам, чтобы согреться. Уже самые беспокойные ушли в поисках далеко – вдоль по берегу и на простор