охватило брата и сестру. Первым его порывом было убежать; но куда? Спасти их в такой ситуации могли бы только крылья. Тирца, с глазами полными слез, схватила его за руку.
– О, Иуда, что там такое?
Во дворе явно убивали слуг – и его мать! Не ее ли голос он слышал среди других? Собрав все остатки воли, он произнес:
– Оставайся здесь и жди меня, Тирца. Я спущусь вниз, узнаю, что случилось, и вернусь к тебе.
Голос его звучал не так уверенно, как ему бы хотелось. Сестра лишь плотнее прижалась к нему.
Снизу снова донесся животный крик его матери. Теперь в этом не было никаких сомнений. Он больше не колебался.
– Ладно, пойдем посмотрим.
Терраса или галерея, от которой начиналась лестница, была полна солдатами. Другие, с обнаженными мечами в руках, рыскали по комнатам. В одной из них несколько женщин, сбившись в кучку, просили о пощаде и молились. Чуть в стороне другая женщина в разорванной одежде, с растрепанными волосами изо всех сил вырывалась из рук солдата, державшего ее. Ее истошные крики, перекрывая общий шум, были слышны даже на крыше. К ней-то и бросился Иуда – длинными шагами, едва ли не прыжками, – крича: «Мама, мама!» Она протянула к нему руки и почти уже коснулась его, как вдруг сильная рука схватила Иуду и оттащила его в сторону. Он услышал, как кто-то громким голосом произнес:
– Вот он!
Иуда взглянул на говорившего и узнал Мессалу.
– Что, этот и покушался? – произнес высокий человек в защитном облачении легионера, чрезвычайно искусной работы. – Да это же всего лишь мальчишка.
– О боги! – ответил на это Месссала, даже сейчас не отказавшийся от своей манеры разговора. – Вот новая философия! Что бы сказал Сенека о суждении, что человек должен быть достаточно взрослым, чтобы смертельно ненавидеть кого-то? Он у вас в руках, вот это его мать, а там его сестра. Вам попалась вся семейка.
Ради своих родных Иуда забыл недавнюю ссору.
– Помоги им, о мой Мессала! Ради нашего детства – помоги им. Я – Иуда – молю тебя.
Мессала сделал вид, что не слышит его слов.
– Я вам больше не нужен, – произнес он, обращаясь к офицеру. – Зрелище на улице куда забавнее. Эрос низвергнут, да здравствует Марс!
С этими словами он повернулся и вышел на улицу. Иуда понял его и с горечью в сердце вознес молитву к Небесам.
– В час моей мести, о Боже, – шептал он, – дай мне возложить руку на этого человека.
Собрав всю свою волю, он повернулся и сделал шаг к офицеру.
– Господин, эта женщина, как вы слышали, – моя мать. Пожалейте ее, пожалейте и мою сестру. Господь справедлив, Он отплатит вам добром за добро.
Офицер, похоже, был тронут его словами.
– В башню женщин! – отдал он приказ солдатам. – Но не позволяйте себе ничего. Я спрошу у них, как с ними обращались.
Затем он повернулся к солдатам, державшим Иуду, и приказал:
– Найдите