непочтительно тыча пальцем в небо, ворчал: "Нас подставили…"
Кто-то из артиллеристов досадливо крикнул: "Это какая-то нелепость…"
Кто-то из танкистов сдавленно воскликнул: "В другой раз мы…А не то очерним себя в веках".
Боец Николай пропел:
"Вышел зайчик на крылечко
почесать своё яечко.
Шарил, шарил – не нашёл;
плюнул на хер и ушёл"
Рафи недоумевал:
– Что случилось?
Амос, высунув язык, пояснил:
– Рыбка с крючка сорвалась!
Гилад, прикрыв ладонями уши, осведомился:
– Сержант, теперь нам какая цена?
– Мы солдаты, – сказал я.
Гилад поджал губы, словно опасался выдать государственную тайну.
Иона, выпятив грудь, громко произнёс: "Всё псу под хвост! Мы, вроде бы, уделались…"
Громко зевнув, Амос спросил:
– Кто сказал?
– Кому надо, тот и сказал – рявкнул Иона. – Тебе не надо – не слушай! А мы всё равно уделались, даже если ты и на самом деле глухой.
Ран воскликнул: "Зато теперь мы освободились от всего этого!.."
Ефрейтор Фима выдохнул:
– Свобода? Хотел бы я знать, что она из себя представляет. Ты, сержант, знаешь?
Я сказал:
– Знаю.
– Ну! – напрягся ефрейтор. Казалось, ещё немного и он задохнётся от нетерпения.
Я изрёк:
– Свобода – это когда ты не ведаешь, на каком ты свете!
Лицо ефрейтора страдальчески сморщилось.
– Разве мы не знаем?
Я тоже сморщил лицо. У меня в голове началось чёрт-те-знает-какое метание. "Мы сбилась с ритма, сбились с пути, – подумал я. – Наш компас вышел из строя…"
Николай извлёк из своего репертуара очередной анекдот: "Ой, доктор, что это у меня там?" Доктор посмотрел. "Так ведь у тебя в спине торчит нож! Наверно, больно?" "Нет, доктор, щекотно!"
Рядовой Иона впал в исступление. Он напоминал измождённого удава.
– Этого быть не может! – бушевал он, стараясь поочерёдно дозировать степень яростного шума и умеренного рычания. – Какого чёрта мы в этой пыли провалялись? Чего мы добились нашей вознёй? Зачем я теперь чувствую себя так, будто на мне надет шутовской колпак? К чему нас целую неделю ни за что ни про что е…Целую неделю! Почему нам не позволили покончить со Злом? Лично я бы…
Иона перевёл дыхание и выжидающе уставился на меня.
– Говори, Иона, говори, – разрешил я. – Хорошо молчать труднее, чем хорошо говорить.
Иона облизнул губы.
– Теперь, после всех этих паршивых дней и ночей, после наших попыток проявлять самообладание, нам говорят, чтобы мы из Газы убирались? Ну и сели мы в лужу! За что мне тащить в себе чувство, будто я половая тряпка или нечто полуживое?
– Лучше нечто полуживое, чем неживое нечто, – заметил Николай.
Иона продолжил:
– Сержант, теперь наша душа в печали, и нам бы прийти в себя. Теперь бы нам на недельку увольнительные…Мы бы душой отошли. Нам бы навестить ресторан "Здоровый желудок", где подают пельмени в масле и креветки в винном соусе. Думаю, если глотнём немного шампанского, а то