пролётами старого дома. Пять минут грохота, и её встретила чёрная дверь, обтянутая потрескавшимся дерматином.
Тусклый глазок щурился подслеповато, а внушительного размера замочная скважина походила на приоткрытый от удивления рот. В такие подглядывать очень удобно. И очень опасно. Получить спицей в глаз можно запросто.
Ева поставила сумку на коврик, предварительно плюнув три раза через левое плечо, свою дверь перекрестила размашисто и трижды ей поклонилась. Со стороны это выглядело эпично: девушка в длинной клетчатой юбке, короткой потёртой шубейке, с расписным ярким платком, повязанным на голове благочинно, себя осеняет крестными знамениями и бьёт поясные поклоны.
Ляпота. Особенно, если не ведать, что Ева так разом снимает цепкую сеть замысловатых и мощных защитных плетений. Пашке спасибо, он – мастер, научил её сложным премудростям ведьминских заклинаний. Если кто вдруг решит к ней залезть, то получит свои двести двадцать разрядом и сотрясение мозга в придачу. Только кому придёт в голову взламывать её дверь? По одному только внешнему виду понятно, что ловить за ней нечего…
Дверь приветливо открылась, впуская хозяйку в тусклые сумерки коридора. Лампочка, висевшая где-то в недосягаемой темноте потолка, давно уже перегорела. Даже с высокой стремянкой Ева сама никогда не долезет её заменить, а начальство просить как-то неловко. Пашка и так с ней носился, как с писаной торбой.
Холодрыга какая…
Врубив на ходу электрический обогреватель, девушка бросила сумку и, не разуваясь, потопала прямо на кухню. Самое тёплое место в её гулкой и полупустой двухкомнатной квартире встретило Еву удушливой вонью протухшего мусорного ведра. И что там могло так вонять?
Бросив на стол пакет с круассанами, пачку ряженки и коробочку сливок она сжала зубы и носом нырнула в высокую горловину водолазки. Запретив себе даже мысленно выражаться и матушку неуважительно поминать, Ева вскарабкалась на подоконник и с огромным трудом отворила створку замызганной форточки. Форточка недовольно скрипнула, как будто разбуженная канарейка, и выдохнула прямо в лицо холодным порывом городских звуков и запахов.
Серые зимние сумерки за окном уже растворились в привычной для зимнего Питера темноте. В тёмно-сером дворе-колодце одинокие серые прохожие мрачно месили серый снег под тусклым светом серых подъездных светильников.
Депрессивненько так.
Ева громко вздохнула, бросила взгляд на аквариум на столе, ярко сиявший квадратом по центру стены. Правой рукой помахав его единственному жителю, левой она подхватила мусорное ведро и вдруг отчётливо поняла, что выносить его сил больше не было. Долгий путь через тёмный подъезд в жерло двора, потом через арку прохода в соседний колодец, где строем стоял ряд зелёных мусорных контейнеров, выглядел сейчас подвигом, равным геракловым.
Нет уж. На мускулистых героев она не похожа.
Зато у неё в ящике завалялся целый большущий рулон чёрных пакетов для мусора, и зловонная бомба массового