и спросила водителя:
– В том году разбился. Идиот сказочный! Тут же не разгонишься толком, убиться еще постараться надо. Да и нафиг ехать сюда? Ну пересеченка, адреналин какой-никакой, пейзаж, но нафиг? Так-то да, бывает, заносит олигархов, ищут себе приключений на одно место и уединения. Чтоб без крестьян, – начал разглагольствовать водитель.
Видимо, за время работы у него накопилось много мыслей относительно умершего. Но досыта ими поделиться он не успел. В подошедший автобус уже села пожилая пара, и вскоре водитель отправился в обратный путь, оставив пассажирок в долгожданном Щукино.
Девушки взяли багаж и пошли к домикам. Им нужно было пройти по тропинке пару километров от остановки с магазином до поселка, обнятого крепко спящим лесом. Вокруг стояла полная тишина, в которой отчетливо слышалось фырканье лошади и зудение комарья над ухом. Геля остановилась, чтобы достать баллончик реппелента и тщательно распылить по себе липкое и вонючее средство. Лиля ждала ее неподалеку. Только странно – настороженно озираясь, нервно кусая губу и хмурясь.
– Ты чувствуешь? – вдруг шепнула она, почти не размыкая губ.
– Напугать решила? Рано! – усмехнулась Геля.
Но вдруг она почувствовала. Ужас. Он резко врезался в грудину и сердце забилось в истерике. А за ним мышцы окаменели в боевой готовности, а слух и зрение обострились до предела. Геля осторожно повернула голову в одну, затем в другую сторону, боясь сделать хоть одно резкое или лишнее движение. Впилась взглядом в остановку. Магазин. Фото покойного. Пасущихся животных. И чащу – вот кромку леса она цепанула взглядом самую малость. Будто боялась обнаружить среди деревьев причину внезапного ужаса. Впрочем, ей расхотелось искать. Как по команде, они с Лилей зачастили в сторону домов, все чаще срываясь на полубег. К ногам будто примотали палочки для суши – колени не сгибались, хоть и предательски дрожали. Ощущение, что нечто огромное, невидимое и неумолимое то наступает им на пятки, то забегает вперед, стало неоспоримым.
Вдруг слева лесная тишина выстрелила в них громким хрустом и шорохом ветвей. Лиля тихо взвизгнула, а Геля болезненно прикусила губу, принимая жалящий удар мурашек левой частью тела. Девушки понеслись со всех ног, машинально вцепившись в тяжелые сумки и загнанно дыша. Но когда впереди показалась старческая фигура с кривоватой палкой в руке, они снова замедлились, выдыхая с тихими стонами, похожими на скулеж.
Ужас слегка отступил, но напряжение не покидало. Геле даже показалось, что чье-то тяжелое дыхание опалило затылок. Шею и спину тут же сковало в броне мурашек.
– Оооо, Гесенок-бесенок несется! – нараспев протянула Галина Ильинична громко и спокойно.
Пожилая женщина впечатляла волчьей статью. То, что ей глубоко за семьдесят, выдавала спина. Плечи стремились свернуться вовнутрь, как края у позднего осеннего листа, а невидимый груз между лопаток, выносимый в молодости, теперь вынуждал припадать на