женщину к себе, подобно гигантскому пауку. Какое-то время ее руки продолжали сжимать младенца, а ноги отплясывали жуткий танец последней агонии. Затем пальцы разжались, и дитя упало на асфальт с высоты примерно пяти метров; жалостливый плач резко оборвался на высокой ноте. Инсенераторы, посмеиваясь, одобрительно наблюдали за трюком своего воздушного соратника. Потом один из них вскинул огнемет и поджег висящее тело, обдав его тугой струей пламени. Я не выдержал и вернулся к остальной группе.
– Там сущий ад, – констатировал я. Руфус угрюмо кивнул, напряженно обдумывая следующий шаг. Прыщавый тоже вернулся – в его выпученных глазах стояли слезы.
– Нам нужно добраться до убежища, – произнес он, всхлипывая.
– Нет, – ответ Руфуса прозвучал мгновенно. – Ни в коем случае. Не хватало еще привести туда упырей.
– Но это единственное безопасное место.
– Поступим так. Доберемся до склада контрабандистов и спрячемся в одной из тайных комнат, – сказав это, Руфус впечатал кулак в ладонь, сжимая под мышкой свой драгоценный гроссбух.
– Далековато до реки, – усомнился охранник с ружьем – я так и не успел узнать его имя.
– Выбора нет, придется рискнуть.
Руфус снова повел нас узкими проулками, в которых сновали облезлые крысы и невыносимо смердело содержимым ночных горшков. Вдруг я услышал какой-то знакомый звук – едва сообразив, откуда доносится это нарастающее басовитое гудение, я толкнул Руфуса на землю и заорал:
– Ложись!
Думаю, этот крик спас жизни всем четверым. Едва мы дружно уткнулись лицами в холодный булыжник, над головами на бреющем полете пронесся один из «кондоров» с кривой саблей наизготовку. Если бы не моя реакция (а я, конечно, не мог не узнать свист реактивного ранца), эта сабля непременно отделила бы чью-нибудь голову от тела. Я исподлобья проследил за врагом – в конце переулка он развернулся и умело опустился на крышу мансарды. Маневрировать в узком пространстве улочки наверняка было ох как непросто. Гримаса злобного разочарования исказила рот вампира, клыки обнажились. Глаз за стеклами пилотских очков было не разглядеть, но я легко мог вообразить себе эти зловеще сузившиеся, налитые кровью бельмища. Неужто и у меня они бывали такими же в минуты гнева?
– Парни, здесь четверо «крыс»! – заорал «кондор», и из ближайшего переулка послышались ответные выкрики. Нас обнаружили! Охранник с винтовкой, хрипло бросив ругательство, вскочил на ноги и вскинул свое оружие, больше напоминающее пропыленный музейный экспонат. Уже по тому, как человек сжимал его, мне стало ясно, что в цель он никогда не попадет. «Кондор» запустил движок и, неспешно набирая скорость, понесся на нас. Даже если бы стрелку повезло, и он каким-то чудом сумел бы поразить движущуюся мишень, заряды у него вряд ли были серебряными. Шанс оставался только один – найти слабое место реактивного ранца и снайперски вогнать в него пулю. Об этом самом месте, конечно, вряд ли знал кто-то, помимо