правда бы отпустила.
6
Мне не было ее жаль. И я не была благородной спасительницей, которая бы брезговала использовать других людей. В конце концов, я всегда знала, что придет день, когда эта девочка посмотрит на меня с ужасом и спросит себя, почему те, кто был добр к ней, вдруг забыли о всякой жалости.
– А Хуа.
В ту ночь, когда она обернулась и принялась меня обнимать, я не собиралась жалеть ее. Не потому что я не хотела, а потому что давно разучилась это делать.
– Сяо Хуа, скажи, ты пошла бы с сестрицей в новое место или вернулась бы к матушке Цай?
– С сестрицей.
Ее доверчивость, ее беспомощность. Она даже не понимала, что опасность может ждать ее повсюду. Она была глупым ребенком, совсем как я, когда-то думавшая, что стоит спрятаться, и все беды отступят.
– Сяо Хуа, я задам тебе очень важный вопрос. Ты должна подумать как следует.
– Хорошо, сестрица.
– Если бы я сказала тебе, что все, что ты о себе знаешь, – ложь, но за правду придется заплатить своим покоем, сердцем и, возможно, жизнью… Что бы ты выбрала?
Ее глазки больше не плакали, она вдруг сделалась серьезной и посмотрела на меня взрослым, почти страдающим взглядом.
– Сестрица что-то знает о моей семье?
Я кивнула.
– Мой папа… я знаю, что я чужая ему. Поэтому он так легко отказался от меня.
– И ты хотела бы знать правду?
– Если я ее узнаю, я больше не смогу помогать матушке Цай и ночью смотреть на звезды?
– Тебе придется стать очень сильной и забыть покой.
Она молчала. Потом прошептала:
– Такой же сильной, как сестрица?
Я кивнула.
– А есть выбор?
– Есть.
– Тогда я не хочу.
Она опустила глаза, но я успела прочесть в них решимость и страх.
– Подумай об этом, подумай еще. Если ты хочешь навсегда остаться лишь сяо Хуа, подающей овощи и слушающей чужие причитания, ты можешь остаться ей, но если ты хочешь…
– Не хочу. У сестрицы грустные глаза, но она никогда не плачет. А я не могу не плакать.
– Тогда просто отдай мне то, что ты хранишь с самого рождения.
– Отдать?
– Да.
– Зачем?
– Затем, чтобы сяо Хуа смогла беспечно плакать под звездным небом и никто не захотел навредить ей.
Ей хватило мгновения, чтобы решиться. Она кивнула.
– Я отдам сестрице.
Мой выбор. Ее выбор.
Так ли плохо быть беззащитным? Так ли плохо не знать?
Эта девочка не хотела становиться такой, как я. Я зря считала ее глупым ребенком. Нет, этот ребенок был куда умнее меня. Она не хотела моей жизни, и если я могла подарить ей выбор, разве не был бы он ценнее жалости?
Я проводила их молчанием, потом впустила молчание в дом. Каждая вещь легла на свое место и уснула. Я забрала лишь один кувшин сливового вина, прежде чем запереть ворота и остановить время замершим воспоминанием.
Под моим плащом прятался меч отца, но прежде чем Гао Фэнь навсегда покинет Хэши, она имела право на свою последнюю слабость.
– Я наконец-то пришла. Я собиралась прийти,