слушают все: и мои ученики, и продолжающие стоять на коленях “семёрки”, и коршуны.
– Госпожа Шан, – подаёт голос старший коршун.
– О? Ты хочешь, чтобы я была твоей госпожой или учителем? Обращайся правильно, цыплёнок. Кстати, почему бы тебе не закончить то, чем ты занимался? Продолжай наводить порядок и отделять виновных от невиновных, массив тебе не мешает. А мне пока, – это уже команда ученикам, – принесите книгу учёта.
– Уважаемая…, – обращение коршун сменил, однако совсем не так, как я советовала.
Трепыхается птичка. Пфф!
– Цыплёнок, ты какой-то непонятливый. Я сказала заняться делом. Клятву верности принесёшь не раньше, чем я закончу с книгой учёта. Будешь упрямиться – скормлю пилюлю подчинения.
В отличии от коршунов мои ученики понятливые, им сто раз повторять не надо, схватывают на лету, как настоящие лисы. Двое вытащили для меня кресло, один сбегал на передний двор, забрал у павшего главы секты ключи – они мертвецу не понадобятся – передал мне, а прежде отыскал и вынес книгу.
Точнее, две книги. В первой учёт хозяйственных расходов – простыни, миски, форма для учеников, бамбуковые палки для тренировок, мешки риса, чернила и прочая муть. Вникнуть придётся, но в целом достаточно поставить грамотного эконома и присматривать, чтобы не чудил.
Вторая книга захватывает с первых строк: я погружаюсь в список доставшегося мне алхимического сырья. Странно, что пилюль упомянуто не так уж и много, и все они, судя по описанию, детские поделки. Ни чистоты, ни достаточной мощи. Алхимической печи в списке вообще нет. Как такое может быть? Да и перечень сырья подозрительно короткий.
Так… А денежная ведомость отдельная, да? Приход и расход ни в “хозяйственной” книге, ни в “алхимической” не упоминаются.
Покончив с чтением, я обвожу взглядом так и стоящих на коленях “семёрок”. И неожиданно пересекаюсь взглядом с миловидной девушкой, одетой в ученическую форму. Если бы не уродливый жёлтый шрам, ветвящийся от глаза до подбородка, она была бы красавицей. Девушка смотрит прямо, без страха, с любопытством. И любопытство подкупает. Девочка выражением живого интереса напоминает мою младшую сестрёнку.
Я перевожу взгляд дальше.
Старший коршун не подвёл, виновных отбраковал, а тот, которому я меч зачаровала, отправил виновных на перерождение.
Затворница забилась в угол и ревёт…
– Как успехи в освобождении из клетки, цыплёнок? Девочка, как тебя зовут?
– ФенЖун, госпожа Шан.
Повинуясь моему жесту, девочка послушно поднимается, подходит. Она бы могла остаться стоять, но она опускается на колени, причём проделывает это излучая спокойное чувство собственного достоинства.
Я подушечкой указательного пальца касаюсь её подбородка, заставляю поднять голову, принюхиваюсь.
– ФенЖун, ты нарочно смазываешь шрам ядом?
– Да, госпожа Шан. Я и шрам сделала, и волосы покрасила. Иначе я тоже понравлюсь пожирателям. Мою названную сестру…, – девочка начинает звонко, а заканчивает с трудом, давится