прыгнула в карету господина. Три дня спустя её тело нашли в одном из притонов Весеннего квартала. В ужасающем состоянии. Торговец нанял нас восстановить справедливость. Вы ведь поддержите нас, госпожа Шан?
Сколько слов…
– Нет, не выпущу, – хмыкаю я. – Кстати, почему вы сюда пришли, а не по дороге, например, восстановили справедливость?
Коршун пожимает плечами:
– Мы все, в отряде, когда-то были беспризорными сиротами, и половина из нас попали в приют при храме. Нам повезло, что нас купили как будущих слуг и воспитали как воинов.
– Вы не служите воспитавшему вас клану? – предатели мне не нужны.
– Клана больше нет. Когда всё случилось, наш отряд выполнял задание далеко от столицы.
– Неплохо, – киваю я. – А-Жун, подожди снимать табличку, а вы, – киваю я “семёркам”, – приготовьте к приезду гостя передний двор.
Кровь на полу и стенах господину Цзи не понравится…
Ответ слаженный, энергичный:
– Да, госпожа!
Я иду проверенным путём: раскидываю в переднем дворе массивы, причём пятиранговые. Опыт подсказывает, что пожиратель меня неприятно удивит. А ещё тот же опыт подсказывает, что, возможно, наёмники не столько благородно спасали сирот, сколько собирались напасть на пожирателя, когда он занят жертвой, увлечён, расслаблен, не готов к атаке. Но это лишь подозрения… Убийство главы секты версию вроде бы опровергает. Или нет, ведь убийство могло произойти случайно, не по плану. С планами такое бывает…
По-хорошему, даже пятиранговый массив маловат. То, что коршуны никак не могут вырваться из трёхрангового, ни о чём не говорит. Не очень-то они и пытаются. Думаю, нашли лазейку и готовятся вырваться в самый не подходящий для меня момент.
Гость появляется через час, когда солнце нижней кромкой касается макушек далёких елей. Он подъезжает открыто, в карете с иероглифом “Цзи”.
Встретить его некому…
Возница, горбя спину, распахивает дверцу кареты.
Первой появляется обутая в расшитый золотой нитью бархатный башмак. Господин не утруждает себя уступкой и стопой опирается на колето возницы. Тяжело спустившись, он позволяет высунувшейся из кареты тонкокостной, болезненно-худой служанке протереть обильный пот, выступивший на лбу и бычьей шее. Служанка комплекцией напоминает меня в первые дни восстановления души, сейчас-то я мясом обрасла.
Жирный. Прибывший господин не похож на человека. Передо мной, затянутая в лучшие ткани гора трясущегося желе.
Я мысленно цыкаю.
За редчайшим исключением совершенствующиеся не бывают полными просто потому что ци оздоравливает.
Прибывший господин глубоко болен. Путь поглощения чужой ци соблазняет иллюзорной простотой. Пожиратели быстро набирают силу, поднимаются ступень за ступенью. И не задумываются об очевидном.
Взять к примеру тот же снежный лотос. Если бы следом за лотосом, я поглотила весьма полезный для меридианов лавовый цветок, я бы впала в кому. В лучшем случае. В худшем – умерла, не приходя в сознание. Чистая ци течёт в окружающем пространстве, и её приходится