или закрыт?
– Какой еще сервант? – округлил глаза мальчишка, так натурально, что даже я ему не поверила.
– Сервант в столовой, – повторил Этан терпеливо. – Когда вы брали оттуда вилки, он был заперт?
– Не знаю я ничего о серванте, – заявил мальчишка упрямо.
Девчонка толкнула брата в спину.
– Брось, Соррел. Правду говори.
Мальчишка шмыгнул носом, однако спорить не стал. Впрочем, еще в библиотеке очевидно было, кто у них заводила.
– Ладно, – наконец сказал он неохотно. – Только это не мы, зуб даю!
Переднего зуба у него не было, и я бы на его месте не стала рисковать оставшимися.
– Да не мы это! – вставила девчонка, высунув нос из-за его спины. – Ну да, думали мы утащить эти вилки. Удобно же, правда? И мы бы вернули, честное слово!
– Точно не вы? – нахмурился Этан. – Не врешь?
Отбрасывать собственную версию ему было жаль, но совесть и опыт требовали отнестись к ней беспристрастно. Их рассказ вполне согласовался с тем, что мы видели собственными глазами, а значит, скорее всего, был правдой.
– Да чтоб мне все каникулы опунцию пересаживать! – поклялась девчонка, и я не сдержала смешок.
– Мы у мистера Коллинза того… – мальчишка шмыгнул носом. – Кубки и подсвечник стащили.
– Мы уже на место вернули, – вставила девчонка.
– Вернули, говоришь? – протянул Этан недоверчиво.
Детки хором побожились, что старый и почти слепой мистер Коллинз ничего не заметил, а значит, на них не в обиде.
– Ну мы тогда пойдем, да? Картинная галерея вон там. – Девчонка ткнула пальцем с обгрызенным ногтем.
Этан потер лоб и разрешил:
– Идите.
На мой взгляд, несколько опрометчиво. Вдруг девчонка соврала?..
Не соврала. За указанной дверью обнаружилась уже знакомая узкая комната со множеством окон, напротив которых были развешаны картины. Яркий дневной свет безжалостно высветил все их недостатки, так что Этан морщился, вышагивая вдоль портретов.
– И как мы будем искать здесь нашу призрачную незнакомку? – осведомился он хмуро.
Две промашки кряду – с поиском дороги и версией о причастности детей – привели его в дурное расположение духа.
Надо усмирять дракона, пока он не начал пыхать огнем.
– Дорогой, – сказала я мягко и положила ладонь ему на плечо, – ты ведь говорил, что Джозеф был единственным сыном?
– Ну да, – нахмурился Этан, пытаясь сообразить, к чему я клоню. – У Годдфри Кларка родилось двое детей: сын Джозеф и дочь Джозефина, моя бабка.
– У бедняги было скудное воображение, – оценила я, кашлянула и задала второй наводящий вопрос: – А как насчет другой родни?
– У Годдфри не было ни братьев, ни сестер, – покачал головой Этан и тут же хлопнул себя по лбу. – Проклятье! Я сегодня туго соображаю.
Я тактично промолчала.
– Ищем женские портреты нужного периода, – продолжил Этан с проклюнувшимся азартом. – Получается, на них может быть либо моя бабка, либо одна из жен Джозефа.