сговору молодой человек не мог… Слезы досады, злобы и отчаянья душили его… он раздумывал не долго, хватаясь за мебель, спотыкаясь и падая, он добрался до письменного его стола, судорожным движением отпер ящик, и вынул револьвер… Какая-то страшная решимость сверкнула в его взоре, он смело приставил пистолет к груди и два раза нажал собачку, – послышался резкий двойной удар выстрела… Пистолет выпал из рук молодого человека, и он как подкошенный без движения рухнул на пол.
Поднялась страшная суматоха… Гул выстрелов долетел и до зала – несколько дам упало в обморок… Федор Максимович вбежал в комнату сына бледный и потерянный, и сжимая его в своих объятиях, только повторял – спасите, спасите, спасите моего сына! Миллиона не пожалею – спасите!.. спасите!..
Доктора сделали Ивану Федоровичу перевязку, и немного успокоили отца, давая легкую надежду на возможность выздоровления… Этого только и было нужно… Помолвка состоялась, а через три дня и сама свадьба.
Об Степанове не было ни слуха, ни духа и Федор Максимович сделался законным обладателем целого ряда приисков, окрещенных общим названием «Индигирских». Надо было теперь приступить к эксплуатации скрытых природой богатств…
Нищий-миллионер
Ранней осенью, собрав целую партию рабочих плотников и кузнецов, Федор Максимович отправился к своим приискам, с целью устройства как градильни, т. е. аппарата для промывки, так и всех необходимых сооружений для начала эксплуатации. Но каков был его ужас, когда, добравшись до места, он нашел всю эту и прилегающие местности совершенно превращенными в болото. Зимой под снежным покровом он не мог рассмотреть этого обстоятельства, а теперь ему приходилось думать сначала об осушении места, а потом уже о разработке приисков.
Плотники и кузнецы превратились в землекопов, и работа закипела. Природа, очевидно, милостиво относилась к Федору Максимовичу и ему удилось еще до наступления больших морозов пробить спускной канат в близлежащий овраг. Но что больше всего занимало золотопромышленника – это отсутствие верховой воды, необходимой для промывки золота.
Сколько не искал он в окрестностях, не было ни речки, ни ручья, который можно было бы отвести на машину, а работать без живой текущей воды немыслимо. Между тем, новые проверочные штурфы, битые и ниже, и выше первых, показывали такое громадное содержание золота, что работавшие изумлялись и крестились словно от вражьего наваждения.
А между тем, каждый день все мрачнее и мрачнее возвращался со своих розысков Федор Максимович, – воды не находилось. Прииск лежал слишком высоко и в окрестностях не было места выше, кроме того, сплошные болота покрывали все низменности на много верст вокруг и вести через них каналы было бы положительно невозможно.
Несколько человек, из наиболее опытных рабочих, возвращались также без радостных вестей, и только один Василий Чумаков, тот самый, который нашел в штурфе самородочек, вернувшись как-то