собеседнику прямо в лицо слово негодования… плюнуть ему в глаза… но сдержался и только прошептал:
– Я согласен!..
– Ну и по рукам – улыбаясь, и потирая руки проговорил хозяин. Когда же условие?
– Когда хотите – хоть завтра… только одно… прошу вас только один пункт добавить, – что я могу в течение года выкупить у нас паи?
– Что же… почему же нег… в один год… а сколько дашь?
– Что возьмете?..
– Что я возьму… ну так и быть, по-Божески, чтобы тебя не обижать… плати за пай вдесятеро.
– Хорошо, идет… словно оживая, заговорил Карзанов, так и в условии поместим…
– Хоть в три… платя нам с кумом пять миллиончиков – я владей своей Калифорнией… ну а если к будущему году не уплотишь взятых пятьсот тысяч весь твой прииск наш?.. Идет.
– Идет!..
Лакей внес две бутылки шампанского, пришел Чукотский и в два слова составили проект условия…
На другой день акт был оформлен, а через неделю Федор Максимович снова скакал к своему прииску.
Ранней весной началась работа… В Карзанове горела уже не энергия, а какое-то дикое отчаянье, он сознавал, что каждое упущение невознаградимо, что каждый потерянный день – гибелен…
Работа кишела, и к середине июня сплотки были поставлены, выконопачены, и первая струя воды хлынула на машину.
Минута была торжественная. Федор Максимович сам бросил первую лопату золотоносного слоя на колесо машины, и вслед за тем один за другим стали подъезжать возы и тачки с песком… Мутная пенистая струя воды шумела и бушевала между этими комьями грязи и песка, дробила их и несла по наклонной плоскости в отводные каналы.
Несколько сот людей, замазанных, грязных, в отрепьях, по пояс в воде и топкой глине, копошились возле гигантской машины, и ежеминутно добавляли все новые и новые массы золотой грязи в ее всепоглощающую пасть. И бешенный поток неутомимо дробил их и стремился дальше и дальше.
К вечеру работы были окончены, и Федор Максимович, не отходивший весь день от машины, пошел проверить промывку.
То что оп увидал, на первых же ступеньках «градильни», заставило его зажмуриться. Там лежала целая куча золота, перемешанная со шлихтом и крупным кварцем… Дрожа всем телом, опустился Федор Максимович на колени пред этим богатством, и зарыл в него руки по локоть… Штейгера десятники и рабочие стояли словно пораженные ужасом… они никогда не видали подобного богатства.
Когда, успокоившись от душившего его волнения, Карзанов взвесил в конторе добытое в этот день золото – его оказалось свыше шести пудов!!! т. е. на девяносто тысяч рублей за один день!..
С этого для началась ожесточенная работа, надежда снова вернулась в сердце Федора Максимовича… Если ему удается за это лето намыть 330 пудов… он спасен, он выплатит ростовщикам их пять миллионов, и останется единственным обладателем баснословных богатств.
Кто в состоянии описать все страхи и волнения Карзанова, в течение этого лета… Каждое малейшее препятствие в разработке,