отмахнулась от их разговоров, чувствуя, что ей всё равно. Какие бы новости ни приносил новый день, её собственная потеря была слишком велика, чтобы что-то ещё имело значение.
Рядом присел парень в наушниках. Повернувшись к ней, он чуть приподнял один наушник и с лёгкой улыбкой кивнул. Он что, здоровается? – мелькнула мысль у Ирмы. Может, мы знакомы? Но спустя мгновение она поняла, что искать причины не имело смысла – парень был просто слишком вежлив.
Ирма тоже кивнула в ответ, попыталась улыбнуться, но ничего не вышло. Губы так и остались напряжённой линией. Повернувшись обратно к окну, она закрыла глаза, и самолёт начал медленно выруливать на взлётную полосу, унося её сквозь облака – прямиком к эпицентру боли, от которого она так отчаянно хотела убежать. Но её ноги, вопреки всему, сами вели её туда.
Не поехать на похороны значило бы предать память человека, который значил для неё больше, чем просто дядя. Нет, Кэвин был не просто родственником. Он был её учителем, наставником и, как бы странно это ни звучало, отцом – тем отцом, которого у неё никогда не было. И он справился с этой ролью более чем достойно.
Ирма внезапно проснулась от того, что её голова соскользнула с холодной стенки самолёта. На борту царил хаос: вокруг слышались встревоженные голоса, пассажиры недоумевали и пытались понять, что происходит.
– Что за резкие манёвры? Кто-нибудь объяснит, что происходит? – раздавались вопросы со всех сторон.
Ирма с тревогой огляделась и встретилась взглядом с парнем, который сидел рядом. Его глаза были широко раскрыты, полные растерянности и непонимания, точно отражая её собственные чувства. Он лишь пожал плечами, давая понять, что тоже ничего не понимает.
В этот момент гул голосов прервал объявление из динамиков:
– Уважаемые пассажиры, просим сохранять спокойствие. Мы вынуждены выполнить экстренную посадку в аэропорту Атланты. Самолёт в исправном состоянии, причин для беспокойства нет. Это связано с военной тревогой. По прибытии в аэропорт вам сообщат дальнейшие инструкции.
Наступила тишина, прерываемая лишь тихими переговорами пассажиров.
– Это снова дроны, я же говорил тебе, – прошептал кто-то.
Ирма почувствовала, как внутри у неё всё сжалось. Её мысли метались, как в лихорадке. Опять дроны? Что это вообще значит? Но даже пытаясь собрать всё в логическую цепочку, она понимала лишь одно: всё происходящее напоминало плохой сон, из которого невозможно проснуться.
После посадки пассажиры поспешно поднимались с мест, торопясь покинуть салон, словно за пределами самолёта их ждала обычная, спокойная жизнь без военных тревог и хаоса. Люди толкались в проходе, спеша выйти первыми, как будто это могло вернуть им утраченное чувство безопасности.
Ирма, не обращая внимания на суматоху, сразу же потянулась за телефоном и стала набирать маму. На экране высветилось: «Вызов…». Она поднесла телефон ближе к уху, затаив дыхание, но вместо голоса мамы слышала лишь длинные гудки.
– Мама, пожалуйста,