как губка водой.
Урод, конечно, мог бы им помочь, но он помнил давний испуг добытчиков белого камня. Надо было появиться аккуратно и не вызвать ужаса. Однако заблудившиеся скоро перестали кричать, а когда потом он нашёл их тела, то обнаружил, что они умерли не от голода или жажды, а именно от страха.
В этом была загадка. Урод не помнил места в воображаемых книгах, которое бы объясняло это, и долго думал о страхе в том, почти ненастоящем мире света. Ибо почему мир по ту сторону лабиринта, в котором есть убивающий страх, настоящий, а его мир ласковой темноты – не настоящий.
Потом он понял ещё одно отличие этих миров: в жизни во тьме не было времени, он отвык от времени и оттого подивился быстрой смерти заблудившихся людей.
Наконец он привёл в порядок все книги в своей голове, чтобы быть готовым рассказать их людям.
Он опишет русское небо таким, какое оно должно быть, а не то, что видит над собой измождённый и усталый человек, загадочных птиц, что живут в этом небе и управляют ветрами и дождями, и самая главная книга будет посвящена русскому времени, которое то замерзает, то тает, то останавливается, то идёт вспять, а иногда несётся вскачь.
Вдруг он понял, что и люди ищут его. Они входили в лабиринт осторожно и пугливо, их страх капал на камни вперемешку с потом.
Найти ищущих его оказалось не очень просто: они всё время двигались. Думая, что приближаются к Хозяину лабиринта, они путались в переходах, чадя своими факелами. Именно по запаху он находил их путь, но одно дело – идти по следу человека, знающего путь, а другое – поспевать за запутавшимся.
Встреча вышла неожиданной – как раз в той самой пещере, где под слоем золы лежали кости. Урод вошёл в неё с одной стороны, а с другой – вбежали они: мокрые, испуганные, держа в руках оружие – точь-в-точь как те человечки на его воображаемых картинках.
Урод протянул к ним руки и тут же почувствовал, как сталь вошла ему в грудь сразу с нескольких сторон.
Тело его привыкло к подземной жизни так, что урод жил до того момента, когда ему стали отрезать голову.
«Как глупо, – подумал он, – ведь из моей головы будет невозможно извлечь всё то, что я придумал. А вдруг это и есть появившийся за это время новый способ, о котором я не знаю?»
III
(русский слон)
Разве ты не видел, что сделал твой Господь с владельцами слона? Разве Он не запутал их козни и не наслал на них птиц стаями? Они бросали в них каменья из обожжённой глины и превратили их в подобие изъеденных иссохших злаковых листьев.
Максим Никифорович Быков спал, и в этом сне перед ним поднимал свой хобот слон.
Он сразу узнал этого слона, потому что когда-то, в прошлой жизни, долго смотрел на него.
Это был весёлый слон, сделанный из русского известняка.
История началась давно: его послали снимать размеры одного храма. Максим Никифорович сразу понял, что это что-то вроде испытания. Он с детства мечтал отправиться на Святую землю,