Шкаратин. Не пришёл ночевать, а поутру его хватились. Вещи на месте – человека нет. Всех подняли по тревоге. Заявили в милицию. Заявление не приняли. Искали собственными силами. Остановив все работы на полдня, прочесали окрестности: пропал след шкаликов. Вблизи Борзи произошёл сильный пожар: занялась трава вдоль дорог и в пойменных лесочках. Вал огня, гонимый ветром, угрожал станции. Погибло несколько баранов. На расследование несчастного случая послан инженер по ТБ.
…Инженер приехал. Сходил в МВД. Подал заявку на розыск Шкаратина. Куда сгинул этот бедолага? Без родины, без флага, но – так же не делается! Мог бы меня на ушко предупредить. Не ищите, мол, еду на БАМ. Всё похоже на историю его отца, которого ищет-поищет, сыскать не может.
Есть ли в Союзе место для подвига? Непраздный вопрос. Времена павликовморозовых, павоккорчагиных, олеговкошевых… ушли в Лету? Кто сегодня герой? Знаменитый в узких кругах Аксарин? «Угольной геологией в академическую эпоху занимались немало известных геологов и учёных. Среди них – харизматичная личность А. Б. Аксарин. Он занимался геологией угленосности, ископаемой флоры, качества и состава углей крупнейшего в Красноярском крае Канско-Ачинского угольного бассейна. Открыл и исследовал Саяно-Партизанский угленосный район (м.п.и. с каменными спекающимися углями), изучил другие провинции: Абаканский, Березовский, Ирша-Бородинский, Назаровский и Рыбинский районы. Исследовал палеонтологию и обосновал возраст угольной толщи Канско-Ачинского бассейна. Для неё же унифицировал стратиграфическую схема угленосных образований, защитил её в АН СССР».
Кто и зачем из обычных геологов делает героев? Как говорится, есть ли… в СССР место подвигу?»
Отыскался след шкаликов… После суточной отсидки в КПЗ по Советской улице, что и по сей миг существует в иркутском городе, Женька Шкаратин был отпущен на свободу и, по настоянию милиции, возвратился в «Востсибуглеразведку», в знакомый ему – да и любезным читателям – кабинет Тюфеича. На дворе стояла глубокая осень, ледок на Ушаковке прихватило первым морозцем, снежный заберег взъерошило и приморозило зябким хиуском. Хрустели хрусталики под ногами. Нет, пожалуй, два года назад было теплее. Может, от «Плиски», выпитой натощак, показалось? Мгновенье неуловимого счастья ударило током – до боли. Шкалик пересидел на захламленном бережке обеденное время, пытаясь выдумать слова оправдания, сто раз проговаривая просьбу: «пошлите на канские угли». Наконец, он выдумал трос, свисающий перед носом, захватив который обеими руками, сорвал тело с места. Прыжками поскакал в здание экспедиции.
…«Был отпущен – пришел» – дистанция огромного размера. Утром, покинув милицейскую КПЗ, Шкалик проехал «зайцем» до родного общежития, взбаламутил глаза знакомых рож старых друзей фантастическими картинами геологических былей, веря в собственные байки. Студенты спешно пили утренний чай, торопясь на занятия. Шкалик, потренькивая на Кешиной гитарке, поджидал неизвестности.
– Ну, ты Шкалик и Конан-дойл!
– Кеха, не дерзи