у судьи небольшая. Он вдовец, женился довольно поздно, и жена умерла пять лет назад. У него остались две дочери – старшая Кэролайн, ей двадцать восемь, и младшая Ида – ей двадцать пять. Помимо слуг еще одним домочадцем является лишь старик Пенни. Много лет он проработал у Мортлейка судебным клерком, а когда судья вышел на пенсию, то пригласил Пенни жить в его доме, чтобы помочь написать книгу «Пятьдесят лет в судьях и адвокатах» или что-то в этом роде.
– Книга была неизбежна, – заметил полковник. – А как насчет друзей?
– У него есть только один близкий друг. Помните, я упомянул, что приятель судьи должен был прийти вчера к чаю и судья сказал сторожу, чтобы проводил его в павильон? Это мужчина, намного моложе Мортлейка. Полагаю, вам будет интересно узнать, что это сэр Эндрю Трэверс, известный адвокат по уголовным делам. Он сейчас в растрепанных – как тома наших лучших дел – чувствах.
Помощник комиссара уставился на Пейджа:
– Да, любопытно… Я не знаю его лично, но много слышал о нем. Итак, вчера Трэверса пригласили на чай в поместье Мортлейка. Он там появился?
– Нет. Трэверс задержался, а потом позвонил, как я понимаю.
Полковник Маркуис задумался.
– А как насчет домочадцев? Вряд ли у вас была возможность всех опросить, но одна зацепка так и просится в руки. Вы сказали, что младшая дочь Ида связалась с вами и сообщила, будто Гэбриэл Уайт собирается убить ее отца; вы также считаете, что она знала Уайта лично?
– Да, сэр. Я видел мисс Иду Мортлейк. Только ее из домочадцев я и видел, потому что и мисс Кэролайн Мортлейк, и Пенни вчера отсутствовали. Вы хотите знать мое мнение о ней? Ну, она великолепна! – воскликнул Пейдж с такой внезапной пылкостью, что Маркуис моргнул.
– Вы имеете в виду, что у нее великолепные манеры, или, как я подозреваю, нечто иное?
– Манеры? Я про другое. Я имею в виду, что поддержал бы ее в любом бою. – Пейдж не скрывал, как сильно был впечатлен ею. Он вспомнил большой дом в парке – просторный и богато украшенный павильон – и бледную Иду Мортлейк, спускавшуюся к нему по лестнице. – Что бы ни случилось в павильоне, – продолжил Пейдж, – совершенно очевидно, что она не имеет к этому отношения. В ней нет ничего подозрительного или настораживающего, она милая.
– Ясно. Во всяком случае, полагаю, вы ее допросили? Вы узнали о ее связи с Уайтом, если связь вообще была?
– Дело в том, сэр, что я не слишком подробно расспрашивал ее. Она была расстроена, как вы понимаете, и пообещала рассказать мне всю историю сегодня. Призналась, что знакома с Уайтом, но не слишком близко, и добавила, что он ей не особо нравится. Судя по всему, он проявлял к ней внимание. Они встретились на вечеринке в Челси. Вечеринки – увлечение старшей дочери, которая, кажется, любит все модное. В общем, Ида Мортлейк пошла туда и…
Всякий раз, когда на губах полковника Маркуиса появлялась едкая ухмылка, вот как сейчас, казалось, она растягивает его лицо, как кожицу жареного поросенка. Полковник по-прежнему сидел прямо, мрачно глядя на Пейджа.
– Инспектор, –