Недошутка. Лина Александровна Вольных

протертым вместе с песком времени: и старый ковер на поцарапанном дубовом полу, и гобелен с выцветшим от возраста рисунком, в котором угадывалось нечто из флоры или фауны. Слегка провисающий диван был накрыт потертым клетчатым покрывалом. Казалось, мебель, как и статуэтки, передавали из поколения в поколение и строго-настрого запрещали выбрасывать. Единственными современными мазками были искусственный камин и большая плазма на стене. В мебели ощущались чиппендейловские51 мотивы: гнутые ножки и прорезные спинки у стульев из красного дерева, покрытых воском52, резной шкаф с коллекцией фарфоровых статуэток, с которых не помешало бы иногда стирать пыль. Рядом с камином стояла пара кресел.

      – Ты мог бы сказать, что из знати.

      – Не люблю рассказывать о своей семье, – признался Фил. – Непонятно, что людей заинтересует больше – я сам или семейный титул. Знаешь, как на приглашениях пишут: «Филипп плюс».

      – По-моему, титул – это скорее минус, – заметил Алекс, – как вещь дешевая.

      – Это ведь кто-то сказал? – неуверенно спросил Фил.

      – Само собой. Джордж Мартин.

      Фил достал из кармана и протянул ему банкноту.

      Алекс хотел было не глядя сунуть в карман, но тут заметил ее достоинство.

      – Не та купюра, мы же на пятерку спорим.

      – Да, точно, – Фил сделал вид, что просто перепутал ее с 50-фунтовой, и исправил недоразумение.

      – Но обращаясь к современности, вечером мне нужно быть в другом месте. Если ехать в эту психбольницу, то только сейчас.

      – Да, конечно, – заторопился Фил и заглянул перед выходом в одну из уборных.

      В его гараже кроме «Ягуара» оказались еще электромобиль и серебристая «Бентли».

      – У тебя есть «Бентли»? – озвучил очевидное Алекс.

      – Это для особенных случаев типа званых вечеров, – пояснил Фил. – Или вот в прошлом году Селеста была на Бале дебютанток в Париже, пришлось сопровождать. Но не могу же я ездить на работу на «Бентли» – это было бы неуместно.