они спустились в кальдеру, солнце поднялось совсем высоко и душный воздух обволакивал, как в парной[46], жарко давил на затылки. Цикады монотонно и громко звенели со всех сторон. Бамбуковые пустыри украшали редкие раскидистые гортензии, почти не дающие тени. Из бамбука, раздвигаемого на ходу коленями, взлетали потревоженные сонмы бабочек. Будто подстриженный частокол ельника равнялся верхушками. Понто булькало, в воздухе висел навязчивый запах тухлых яиц[47]. Большое озеро, бледно-бирюзовое у берега, показывало каждый камушек на дне, и только в месте впадения ручья, соединяющего Горячее и Кипящее, расплывалось мутное белёсое облако, насыщенное серой.
– Там купаются? – Иваницкий вытер тыльной стороной ладони взмокший лоб.
– Конечно, – и Айна вывела их заросшей колеёй на берег Горячего. Здесь, у воды, росло несколько чахлых берёз. Ашот свалился в тень на пахнущий серой песок и замер.
Геша деловито отдалился метров на десять, сделал вид, будто вокруг никого, и нагишом плюхнулся в озеро.
– Не заплывай далеко, – крикнула ему Айна, – тут дно резко уходит вниз! И воду ртом не хватай, без зубов останешься!
Геша нырнул, как дельфин, и, вынырнув, рассмеялся счастливо. Он махнул им рукой:
– Эй! Супер! Кто со мной?
Неторопливый Иваницкий развесил на ветке берёзы футболку и штаны, кинул носки на стланик – проветриваться. Нерешительно глянул на женщин, мельком – на Гешу, сверкающего ягодицами в удивительно прозрачной воде, и воздержался от немедленного вступления в нудистский клуб.
– Озеро-то на вид не слишком большое, сколько тут глубина? – спросил он.
– Шестьдесят метров. Это же кратер.
– Попробую не утонуть, – Костик пошёл в воду.
Айна оторвала взгляд от трусов, туго обтянувших его накачанный зад, и повернулась к Ашоту с Виталиком:
– А вы не желаете охолонуться?
– Нет, – сказал Ашот, не открывая глаз.
– Непременно, – заявил Виталик. Он решительно направился к озеру, поддёрнув плавки почти до подмышек. Острый камешек попал под ступню, и ноги Виталика, отказавшись опираться на колкий предмет, подломились в коленках, испортив всю парадность момента. Вернув себе равновесие, он уже не так бодро маршировал по берегу.
Геша с Костиком шумно плавали в голубой воде, мощно загребая руками, фыркая и крича: «О! Ого-го! Ага! Га-а!» Виталику же вода показалась настолько холодной, что он даже привстал на цыпочки, будто пытаясь выбраться. Потом, насмелившись, дважды окунулся с головой, по-детски зажав пальцами нос, и выскочил на берег, стуча зубами:
– Холодновато, я вам скажу.
– Я так и думал, – поджал губы Ашот. – Не хватало простудиться.
Цикады яростно зазвенели вокруг.
Изуми вдруг сбросила с ног ботинки и зашла в озеро прямо в одежде. Непочуйко уставился на неё, а Костик, стесняясь проявлять к происходящему пристальное внимание, нырнул в молочно-голубую глубину.
Конец