всюду одёжи, кучи бесполезных вещей, добытых лёгкой рукой, и рассыпанной в углу кучки поленьев, на полу разлеглись помятые пергаменты. Неожиданные гости в жилище его неграмотного товарища.
Торис не сразу заметил друга, в очаге тлели остатки едва красноватых углей, а других источников света в лачуге не было. Эксиль сидел, скрючившись на табурете, он старательно что-то выводил на бумаге. Громила осторожно подошел сзади, неуклюже, едва не падая, стараясь ничего не сломать. Низкий потолок царапал макушку, что совсем не оставляло шансов подобраться хоть сколько-то тихо, скорее даже ближайшие соседи были в курсе, что он наведался в гости.
Но Эксиль не оборачивался. Торис заглянул за его плечо, стоя за спиной, и тот внезапно будто проснулся от жуткого сна. Он вскинул руки, а затем резким движением смахнул бумаги и уголь со стола. Эксиль боролся, хлеща друга жилистыми руками, но в конце концов затих в крепких медвежьих объятиях.
– Экс! Успокойся, дурак! Чего творишь?! – гремел Торис в ухо другу, пока тот не успокоился и не обмяк на его груди.
Но через несколько секунд мышцы друга вновь напряглись, но уже не выдавали агрессии, просто пытались выбраться из внезапных пут.
– Чё за херня? Тори, пёс дикий, пусти! – шипел Эксиль, но Торис отпустил его только через несколько минут, пока окончательно не убедился, что товарищ в себе.
– Ты не в себе был. Ни видел, ни слышал – колотил, как бабка на базаре! Чего ты тут в темноте чудил?
Эксиль посмотрел на друга удивлёнными глазами, затем на пол и на чёрные от угольной пыли ладони. Его передёрнуло, будто ознобом, он повёл плечами, схватил приятеля за мясистую ладонь и потащил наружу.
На улице Эксиль быстро зашагал, будто стараясь сбежать подальше от собственной лачуги. Торис смотрел на него позади, стараясь поспевать, и видел, что друг почти в ужасе, наблюдая, как тот на ходу заламывает пальцы и качает головой, будто в ломке после дымного пуха.
– Со мной это с того случая. Стоит заснуть – в голове начинается непонятный шёпот, так и шкрябает, пока не очнусь. А как проснусь, так за столом или на полу! – он обернулся с широко раскрытыми глазами, – И круги, они уже везде! Как кончились стены, пол и потолок, я добыл листов и снова без конца! – его обычно весёлый голос сейчас наполнился судорожным хрипом, он говорил без остановки, забывая дышать.
– Твоя нога, – сказал Торис, посмотрев на стоящего прямо друга, и теперь уже его глаза наполнились тревогой, – У тебя она переломана была. Как ты…?
– Чёрт его знает! Думаешь, я и сам понимаю!? Эту штуку крутило и выворачивало ночи напролёт, пока боль просто не исчезла! – он подошел и схватил друга за плечи, заглядывая в глаза, – Эти голоса, они всё громче и настойчивее! Но дело в том, что я ни хера не понимаю, что они талдычат, ни слова!
– А чего тогда дерево не снимешь с ноги? – Торис попытался сменить тему на более обычную, если такое вообще было возможно.
– Ха! Я может и ума лишаюсь, но не разума. Сниму штуку, и кредиторы тут как тут. Ещё и во лжи обвинят, знаешь, как они любят. Я и так