случилась в лесной чащобе, что Осип проводника своего уже и не видел. Только еле заметные очертания крепкого крупа лошади Степана просматривались впереди. Вот за этим крупом Осип и шагал по узенькой тропке. Вдруг, лошадь проводника остановилась. Подьячий чуть было не ткнулся с наскока в лошадиный зад.
– Степан! – в полголоса крикнул Осип. – Чего встал?
Никто подьячему не ответил. Он крикнул ещё раз и опять – тишина. И лошадь стоит, будто кто-то ей идти не даёт. Толкнуть бы её, но всякий знает – бойся кобылу сзади: такт может она копытом садануть, что и душа вон вылетит. Осип сделал шаг назад, нащупал рукой какое-то деревцо, привязал к нему повод своей лошади и хотел обойти стороной загородившую тропу лошадь. Сделал один шаг, второй, но тут кто-то сильно ударил его в спину. Подьячий запнулся об корень ногой, споткнулся, замахал руками, стал проваться куда-то и упал в грязь!
3
Осип хотел сразу же встать на ноги, но не тут-то было. Грязь сразу же сердито зачавкала и потащила своего невольника вниз. Поддьячий рванулся вперёд, надеясь вырваться поскорее из вязкого плена, однако, чем сильнее он старался, тем больше проваливался в холодную жижу. И вот тут Осип понял, что неведомый злодей столкнул его в болотную трясину. А трясина – это такая тварина злая, что не приведи Господи, всё живое она уничтожить норовит. И нечисти в трясине водится столько, что считай – не считай, а перечесть никак невозможно. Подьячий стал оглядываться по сторонам, но что толку: тьма вокруг, хоть глаз выколи. Где-то истошно закричала испуганная птица, потом заржала лошадь. Осип резко повернул голову и тут же, будто кто-то накинул ему на ноги аркан да потащил вниз.
– Неужто Кикмора схватила меня? – испугался подъячий, но быстро совладал с собой, замер и решил притвориться мёртвым. Хватка трясины чуть-чуть ослабла.
«Персвятая Богородица, – мысленно просил помощи Осип, – спаси и помилуй меня. Спаси и помилуй, помилуй…»
Болотная жижа подобралась к самому подбородку. Ещё чуть-чуть – и всё… А кругом тихо и темно, будто в могиле. Умирать Осипу никак не хотелось, а уж в блотной трясине утонуть, так это совсем последнее дело. Если здесь сгинуть, так никто не узнает где могила раба божьего Осипа Носова. А не узнает никто, значит и не помолиться будет некому за душу грешную. Только нечисть будет над душой до скончания века куражиться. Последнгее дело в трясине утонуть. Да только куда от судьбы своей денешься? Как написано на роду, тактому и быть. Хочешь – не хочешь, а доля твоя на небесах с самого рождения предначертана. Чему быть – того не миновать. Подьячиий решил перекреститься напоследок и стал осторожно подтягивать правую руку к лицу. И вот тут его рука наткнулась в жиже на что-то твёрдое. Осип поначалу и не понял, что это за штука такая под руку попалась, но, как известно, утопающий за любую соломинку хватается. Вот и ухватился подьячий за посланную Богом «соломинку». Ухватился да потянул легонько, не оборвалась ниточка надежды последней. Потянул Осип покрепче. Опять всё складно получилось.
Больше