к решительным действиям меня подтолкнуло даже не отсутствие любви и постоянные ссоры. Последней каплей было то, что он ударил Сашу – нашего приемного сына. Этого я стерпеть не смогла и сразу же подала на развод.
– Не понимаю твои претензии. Это квартира моих родителей. И ты к ней не имеешь никакого отношения, – спокойно отвечаю на его упреки.
Предполагаю, что в Вите сейчас говорит обида, а не здравый смысл.
– Да тебя послушать, я вообще к тебе не имею никакого отношения! – рявкает он.
– Вить, я тебя что-то не пойму. Ты сам настаивал на разводе. В конце-то концов, у тебя давно другая женщина!
– Да! Потому что я бабу рядом нормальную хочу. И детей своих кормить и воспитывать, а не… – запинается он, стреляя глазами в сторону детской.
– Именно поэтому я в суде и отказалась от алиментов. Я сама смогу прокормить сына.
– Сына… – отрицательно мотнув головой, с ироничной ухмылкой повторяет он. – Какого сына? Вот этого?
– Да! Именно. Сына и никак иначе, – зло отрезаю я. – Я тебе даю один вечер, чтобы ты собрал все свои вещи и съехал. Отныне мы друг другу чужие люди, и ночевать с тобой под одной крышей мы с Сашей не будем.
– И куда же ты пойдешь? Любовника себе нашла? – зло выплевывает он, а я сижу перед ним на диване, скрестив руки на груди, и наблюдаю за его бурной реакцией.
– Тебя это больше волновать не должно. Завтра к десяти мы вернемся, поэтому, чтобы мы не пересекались, пожалуйста, успей собраться и освободить квартиру.
– Ты ведь никогда меня не любила. Признайся в этом, Даш. Ты просто использовала меня ради этого ребенка, – пытается побольнее уколоть меня.
– Если тебе так будет легче, то окей. Можешь так думать. Я не против, – не реагирую на его выпады.
– Я-то еще голову ломал, почему, когда ты узнала про Лизу, то так спокойно отреагировала. А ты оказалась просто корыстной тварью! – шипит он.
– И в чем же была моя корысть, позволь узнать? Жил в моей квартире. Никогда ни о чем не парился. За деньги я тебя никогда не пилила.
– И довольствовался сексом раз в год. Потому что у моей жены триста шестьдесят четыре дня в году болела голова, – Виктор театрально размахивает руками у меня перед носом.
– Ты для этого нашел себе другую женщину, – парирую я. – Теперь у тебя новая возлюбленная. Новая жизнь. Новое всё! Не вижу дальше смысла продолжать разыгрывать передо мной эту трагедию.
– Больно мне надо что-то перед тобой разыгрывать. Если бы не твой щенок, может быть, и семья была бы у нас нормальная.
Мне до слёз становится обидно за сына. Я подскакиваю к бывшему мужу и даю ему хлесткую пощечину.
– Не смей! Слышишь? – зло шиплю я, глядя ему в глаза. – Не смей трогать ребенка даже словом! Я никогда не прощу тебе то, что ты его тогда ударил! И за что? За то, что он тарелку в раковину не поставил? Это, по-твоему, повод поднимать руку?
– Он дерзил мне в ответ, – трет рукой покрасневшую щеку.
– Врешь! Я