моя кожа, покрытая веснушками, меняет цвет, как хамелеон, и каждый раз выдает мои эмоции.
– Марго? Я бы на твоем месте хотя бы духами пользовался. У тебя же еще остались те дорогие, которые я подарил тебе на день рождения несколько лет назад, да? – Духи One Direction, которые он купил мне шесть лет назад, стоят у отца в туалете на полочке; он использует их… как освежитель воздуха. – Натуральные запахи не так сексуальны.
Я замираю. Мне хочется заорать ему в лицо, обозвать его всеми ругательствами, которых я набралась в детстве, кочуя по военным базам. Но Брэн всегда умел заставить меня замолчать. Я не доверяю собственным эмоциям, и слова застревают у меня в горле.
Прежде чем я снова обретаю голос, мое внимание привлекает стук – это Кевин нетерпеливо барабанит в окошко. Забыв включить микрофон, он беззвучно вопит в защитный экран, без сомнения, напоминая мне о наказании за утреннее опоздание, – что, разумеется, и есть истинная причина моего «запущенного» вида.
Брэн откидывает мои волосы, его кольцо цепляется за них и больно дергает. Я морщусь, но он, как обычно, не замечает и, целуя меня в лоб, бормочет, что теперь он позволит мне вернуться к работе и что мы скоро снова увидимся. Все еще не в состоянии говорить, я слабо улыбаюсь. На этом он пафосно разворачивается на каблуках своих длинноносых ботинок и вскоре исчезает за Тауэр-Хилл. Придя наконец в себя, расстроенная собственной беспомощностью, я кричу ему вслед, а вернее, в ту строну, куда он ушел, поскольку его чертовы длинные ноги наверняка уже донесли его до метро:
– Я не похудела, это просто штаны мешковатые!
Глава 2
Последнее, чего мне хочется после неожиданной встречи с призраком из моего не столь уж отдаленного прошлого, так это идти в Белую башню к призракам настоящим. К сожалению, у меня нет выбора: Кевин вручил мне невзрачную сумку с сегодняшней выручкой и прежде, чем я успела пикнуть, уже затягивался сигаретой на автобусной остановке.
Стараясь бодриться, я решительно иду по Водному переулку и пытаюсь придумать, как буду защищаться от какого-нибудь потревоженного духа, застрявшего в подземелье на много столетий. Единственное имеющееся у меня оружие – подтаявший «Сникерс» из автомата на работе, так что, если бестелесный дух не страдает аллергией на орехи, я пропала.
Вздыхая, я пробую другую тактику, вспоминая мудрый отцовский совет: «Мы северяне, – говорит он. – Если уж нам удается поддерживать беседу с лондонцами, то поболтать с парой-тройкой блуждающих духов – вообще как нечего делать. Они увидят в тебе родственную душу, а оставаться без ответа нам не привыкать».
Когда он впервые на полном серьезе изложил мне этот подход ко встрече с привидениями, я над ним посмеялась, решив, что это очередная фигня из документалок о теориях заговора на двенадцатом канале, которые папа бесконечно пересматривает. Но с тех пор, как он поделился со мной этой мудростью, всякий раз, когда я слышу не поддающийся объяснению шум, я спрашиваю у пылинок, роящихся в комнате, как у них дела, – и он прав. Это