и на лавку меня перенёс? Решили из любопытства прийти и поздороваться? Узнать, как устроилась, не надо ли чего? Говорят, люди тут намного добрее к дальнему ближнему, чем в городе.
Несмотря на тревогу, на душе стало немного спокойнее. Люди – это хорошо. Люди – это приятно. Значит, и бежать никуда не надо сами пришли.
Кота нигде не было видно.
В углу едва слышно зашуршало и заклокотало. Я снова похолодела и осторожно обернулась на звук. На печке сидел здоровущий ворон и, повернув голову вбок, рассматривал меня своим глазом – бусинкой.
Дожили. Мало мне было кота, принимайте пернатое пополнение. Людииии, вы гдееее? Я почувствовала, как отступивший было страх снова щекочет кожу ледяными коготками.
– Цып-цып-цып, – зачем-то позвала я и удивилась своему голосу. Он был чужим, хриплым и скрипучим. И ещё предательски дрожащим. – Ты откуда, птичка? Как ты сюда попала?
Птичка почистила лапонькой клюв и повернулась ко мне другим боком. В её взгляде явно читалась насмешка и даже презрение. Не знаю, насколько могут быть выразительны птичьи глаза, но у этой взгляд был ОЧЕНЬ выразительным.
– Живет он здесь, чего неясного? – проворчал знакомый голос.
Я резко повернула голову к лампе, прямо на столе прямой как египетская статуэтка, сидел давний черный кот.
Я снова заорала и дернулась от души, приложившись головой о бревенчатую стену.
Твою ж…
От страха ноги оказались ватными, и я обессиленно сползла на пол. В горле моментально пересохло, и вместо крика вырвался какой-то невнятный, придушенный сип.
– Предсказуемая реакция, – философски вздохнул кот и едва заметно поморщился. – Просил же Елистрата помочь, нет же! Ни стыда, ни совести, ни сострадания к ближнему. Опять придется всё самому делать.
Внезапно резко посветлело, и откуда-то сбоку потянулся горьковато-смолистый дымок.
– Пожар! – молнией сверкнуло в мозгу, и я попыталась встать.
Дымок змеистой лентой петлял по комнате, закручиваясь вокруг меня кольцами. Я вздохнула и закашлялась – дым оказался плотным, словно обволакивающим лёгкие, цепляющимся и шершавым. От неожиданности я сделала ещё два глубоких вдоха, и мне неожиданно полегчало. Дым стал менее ядным и скорее даже приятным, как от ароматической палочки. Вроде и есть, но с пожаром не спутаешь.
Чёрт, надо выбираться отсюда! Сгорим же! И кота захватить. И ворона, будь он неладен. Уже во дворе решим, галлюцинация это или нет.
– О, подействовало, – словно сам с собой, но так, чтобы я слышала, сказал кот. – Что и следовало ожидать: плакун-трава, дурман-трава в равных пропорциях с заговором. Сядь уже, вполомошная. И послушай внимательно.
– Ты кто? – хрипло уточнила я и снова закашлялась. – Ты меня что, отравил?
– Больно надо тебя травить, ты сама самоубьёшься, если будешь так дергаться, – равнодушно протянул кот. – Непредсказуемая ты, как воробей в овине, по стенам мечешься. Ну, это потом, – сам себя оборвал мой собеседник. –