пустот, и пытается ухватить себя за хвост, точно пес шелудивый.
Плачьте и смейтесь одновременно! Смейтесь и плачьте! Смех и плач! Плач и смех! Не стесняйтесь скорбящих! Не презирайте забавников! Братья и сестры, не уподобляйтесь зубоскалам, ибо смех их горек, как деготь! Ибо они заткнутся сами или их заставит умолкнуть гром!
Сперва я зашел на корпоративную вечеринку и присел на край стола, предо мной стояли салаты, шампанское, фрукты и мясная нарезка, только я хотел взять кусочек ветчины, как мне на плечо упала тяжелая рука. На меня укоризненно смотрел тучный мужчина. Без лишних слов я вышел из зала забавников и перешел в зал к скорбящим. На столе у скорбящих паровали борщ и жаркое, возле тарелок ютились компоты, накрытые пирожками, и рюмки с водкой. Пахло ладаном, землей и слезами. Подтянув первую попавшуюся тарелку, я начал уплетать жаркое за обе щеки. Ко мне подошла сухонькая старушка в черном платке.
– Вы с чьей стороны будете? – тихо спросила она. По ее морщинистым щекам текли слезы.
– Это большая потеря, – сказал я и взглянул на портрет усопшего. – Он был очень хорошим человеком.
Неподдельно всплакнув, я привстал и обнял несчастную.
– Берите хлебушек, – сказала старушка.
Глава 11
Последняя ночь октября.
Непростой выдался месяц, ох и непростой. Близится день второй зарплаты, впредь я буду умнее, научусь экономить, куплю только самые необходимые продукты и проездной. А квартплата? Ну, что же, буду уповать на бюро переводов и сводные агентства.
Я сижу в комнатушке, обложился учебниками, словарями и пособиями, под завывания ветра работаю над книгой для первого курса.
О, это будет удивительная книга, настоящий прорыв. Благодаря этой книге арабский язык станет доступным, я сделаю все для того, чтоб арабский перестал отпугивать студентов. Студенты, изучающие арабский язык по моей книге, оторвутся на целый корпус от неудачников, которые пользуются московскими книжонками и книжонками местных патриархов востоковедения. Представляю, как лопнет от зависти профессор Удов и компания, когда выйдет книга…
В дверь тихонько стучат. Пришла Танечка. На ней джинсы и облегающая майка цвета хаки. Танечка виновато улыбается, ее ноги обвивают пушистые толстые хвосты кошек и растения. Кошки громко возбужденно мурлычут и шипят. Одна рыжая кошка и две черно-белые быстренько забегают в комнатушку и начинают хозяйничать на кровати.
– Можно зайти? – тихо спрашивает Танечка.
– Извините, я очень занят. Работаю.
– Пожалуйста, мне так одиноко и грустно ночью. Я не буду вам мешать, обещаю.
– Вы должны вести себя тихо, – предупреждаю я. – Обычно я не работаю в чьем-либо присутствии…
– Я буду тише воды ниже травы, – обещает она.
Мы ловим кошек и выдворяем их из комнаты, особо проворная рыжая кошка залезла под кровать и притихла, я звал ее, пытался достать рукой, а потом стал на колени, но увидел лишь два зеленых глаза.
Ну и оставайся там!
Танечка скромно садится на краешек