Максим Матковский

Попугай в медвежьей берлоге


Скачать книгу

вру я (на самом деле и четверти не прочел).

      Коллекционирование книг – это такая же болезнь, как грипп или брюшной тиф.

      – Кем вы работаете?

      – На складе… строительные материалы и все такое…

      – Неправда, мой брат работает водителем на складе строительных материалов. Вы не похожи на кладовщика. У вас слишком нежные пальцы… Или вы студент?

      – Студент! Какой смысл учиться?! Дурость! В наших вузах профессии не получишь, бессмысленные знания, глупые преподаватели…

      – Ну, успокойтесь… Вы напряжены?

      – Нет, с чего бы?

      (На самом деле мне не нравится, что Танечка обозвала мои пальцы нежными, вовсе они не нежные!)

      Она ставит книгу на место и подходит к столу. Я быстро закрываю учебники, тетради, словари и выключаю монитор.

      – Что это за язык? – спрашивает она, глядя на золотую арабскую вязь словаря. – Хинди?

      – Сядь, – прошу я.

      Она послушно садится на кровать. Мы долгое время смотрим друг на друга. Она хочет что-то сказать, но я приставляю указательный палец к губам. Под завывания ветра я наслаждаюсь ее красотой: ниспадающими на плечи черными волосами, большими карими глазами на бледном лице – они как горящие во льду каштаны. Под глазами темные круги (недосыпание или почки?). А еще у нее немного курносый нос и аккуратный маленький подбородок. Увидь я ее мельком на улице, то ни за что бы не дал больше восемнадцати лет. Но на самом деле ей около двадцати пяти, возможно, и больше.

      – У тебя есть выпить? – спрашивает она.

      – Алкоголь?

      – Да.

      – У меня есть кипяток.

      – С чем?

      – С кипятком.

      – Ты пьешь кипяток с кипятком?

      – Это напиток царей и богов. Сам Крез его пил.

      – Кто такой Крез?

      – О Солон, Солон, Солон!

      – Я могу принести бутылку вина. Только штопора нет.

      Она идет за вином, я – на кухню, где тихо роюсь в тумбочке, чтоб хозяйка не слышала – Котятница ненавидит ночные посиделки. Не обнаружив штопора, я возвращаюсь в комнату, продавливаю пробку вилкой внутрь бутылки и разливаю по стаканам. Красное полусладкое, из дешевых, но довольно приятное.

      – Ночью я слышу, как ты бьешь по клавиатуре. Ты вообще не спишь?

      – Я? Бью? Неправда. Это кто-то другой. Я дрыхну, как медведь.

      – Все жильцы слышат, как ты бьешь по клавиатуре.

      – Они жалуются?

      – Жалуется только молдаванин.

      – Я не считаю его за человека…

      – Почему?

      – Он ходит в нижнем белье. Целыми днями. Курит и шастает на кухне в своих дырявых трусах.

      – Что ты печатаешь?

      – Как что… для склада… накладные там разные… гайки… болты… давай разденемся?

      – Давай, – соглашается она.

      Мы раздеваемся и садимся на пол.

      – Ты слишком худой.

      – Тебе не нравится?

      – Нужно хоть что-то есть.

      – Я ем, как бегемот.

      – «Вот бегемот, которого Я создал, как