не сыграл роли. Человек в маске будто читал меня, знал мои карты. Он перегнулся через стол, держа в руке нож. Я запрокинул голову, испытывая жуткий страх и омерзительное до дрожи предчувствие.
– Будет больно, – сказал победитель.
И стало больно. Он растопырил мои веки левой рукой, просунул под глаз нож и принялся выскабливать таким движением, как обычно вырезают сердцевину из яблок. Я скулил, я плакал и дрожал. Ноги лихорадочно стучали по полу. Зубы стиснулись так сильно, что едва не треснули. Боль в голове пульсировала, а в глазницу словно залили уксус. Когда дело было сделано, я болезненно крикнул и закрыл пустую орбиту ладонью. Припав к столу, я закусил рукав и стал ждать, пока не утихнет боль. Полностью она не прошла даже спустя много лет. Лежа на столе, в луже собственной крови, я увидел все еще зрячим глазом себя в оконной проекции. Жалкое существо. Израненное, уставшее и плачущее. Оно не понимает, как его победили, не может в это поверить, но все же, так оно и есть. Ведь отражение врать не может. Отражение…
– Ты видел, как я убрал карту. Ты видел все, – догадался я и стиснул кулаки на столе.
Лицо под маской явно улыбалось, довольное очередной победой. Издеваясь надо мной, он приложил ампутированный глаз к своей маске. Двуглазая холстинная физиономия насмешливо глядела на меня сверху вниз.
– Я ставлю… правую руку. До плеча, – задыхаясь проговорил я.
– Смелая ставка для того, кто уже одной ногой в могиле.
Безликий отдал мне глаз, я накрыл его ладонью и пододвинул к себе.
– Мне все равно. Живым отсюда уйдет лишь один. Раздавай.
Насколько мог, я внимательно следил за его руками. Разумеется, он и сейчас отложил себе лучшие карты. Мне надо было только выманить их. Лишить его преимущества. Но это оказалось не так просто. Мы оба играли так, словно от этого зависела наша жизнь. Потому что так и было. Моя стратегия против его шулерских навыков. Моя цель против его цели. Поединок шел долго. Все решения приходилось взвешивать по сто раз. Карты прилипали к влажному от крови столу.
Наконец, колода закончилась. Оставались лишь мои четыре карты против его трех. И все зависело от того, правильно ли я все рассчитал. Я отбил первый ход, затем сделал свой. Он почти отбился, но масть оказалась не той. Я победил.
Тяжело дыша после напряженной игры, я сглотнул подступившую к горлу слюну и отложил карты в сторону.
– Идем. Пора все заканчивать.
Я взял фонарь, и мы оба отправились в темноту, в сарай, где потрошили добычу охотники. Не дожидаясь моей команды, безымянный опустился на землю у деревянной чурки и положил на нее руку. Я взял со стены топор. Длинный, тяжелый и заржавевший. Я замахнулся, читая в глазу проигравшего полную покорность судьбе и спросил.
– Зачем это все? Почему все должно заканчиваться именно так?
– Потому что остаться может только один.
Я ударил. Раздался крик. Брызнула на лицо кровь. Меня передернуло. Тупое лезвие не смогло разрубить кость. Развороченное мясо обливало пень кровью. Меня затошнило. Против воли я занес