барьера нет, так что исследуем в свое удовольствие, без всяких планов, сроков и подгоняющих научных руководителей. А насчет проще… Мы тут, подруга, живем по понятиям, а не по блажи очередного начальника. Это не всякому по силам, знаешь ли, по понятиям жить.
Глянул остро, усмехнулся:
– Что, «по понятиям», это, выходит, не кошерно? Да зэки, может, последние в этом мире люди, которые при слове «Честь» не начинают ржать похабно. И, между прочим, живут по чести, хоть и название придумали специфическое. Своеобразная она у них, ничего не скажешь, но есть. А у моих начальников и сослуживцев, которые соревнуются, кто раньше боссу… э… Ладно, не буду при несовершеннолетних. Так что живем по понятиям. По совести, если тебе так проще. Без нужды не убиваем, не мусорим, встречных не обижаем, патроны бережем. Меня вот обратно пускают. И, заметь, без всяких паролей-условностей, не то что Али Бабу. А кое-кого – нет. Вот и выходит, что лабиринт за нами приглядывает. Тут тебя оберегут, почитай, от всего, кроме собственной глупости, к еде и ночлегу дорожку повернут, времени отмотают немерено, чтоб то, что тебе нужно, обязательно нашел. А если сам найти не можешь, проводника дадут.
– Проводник? – Танда вскинулась, руки обнимавшего ее Владьки на мгновение напряглись протестующее, словно он инстинктивно не хотел ее выпускать, а потом, поразмыслив, расслабил мышцы, дескать, твоя воля. Но она уже сама расслабилась, мягким котенком стекла обратно в уютное тепло его спокойного тела.
– Проводник! Расскажи! А то все говорят, а я и не знаю ничего! – покосилась через плечо укоризненно, словно Владька был виноват, что не знал, не мог или не хотел о нем рассказать. Тот улыбнулся уголком рта, откинул голову на рюкзак. Незаметно даже для Танды отстранился. Обиделся.
– Проводник… – пришлец посмотрел на молодых внимательно, вроде даже с сомнением, вздохнул. – Тут тебе лучше бы с французом поговорить… Это он над местным фольклором заморачивается. Проводник, это, знаешь ли, местная легенда. То ли его лабиринт посылает, то ли он сам и есть лабиринт. О нем говорят-то много, да только никто не видел. Или не поняли, что с ним повстречались. А кто взаправду видел, того в лабиринте нету. Говорят, в общем, все одинаково. Ничем он от нас с тобой не отличается. Обычный человек, только все пути здесь знает, дороги сам перекраивает так, что ты и не заметишь. Придет вот так, к огоньку присядет, разговорится. Тебя про жизнь послушает, сам поговорит, о лабиринте сказку расскажет. Говорят, он приходит, когда его зовут или поминают часто. Для него это одно и тоже. Хороший человек, и попутчик душевный. А что странный, так кто из нас без странностей? Вот только долго с ним не путешествуют. Обмолвишься при нем, куда попасть хочешь, он тебя и выведет. Не сам, конечно. Он, может, и слова не скажет, куда тебе идти, попрощается да уйдет, или даже тебя попросит его отвести куда-то, так как он дороги не знает… И пойдешь, как обычно, сам дорогу выбирая, а дорога тебя уже назавтра к нужному месту приведет. Прямо к порталу.