чисто выбритые сытые подбородки, под которыми туго крепились мокрые от пота ремни.
Тарас обвёл тоскливым взглядом товарищей, наскоро вытер тылом ладони слезящиеся от пыли глаза, схватил из ниши противотанковую граната и метнулся из окопа.
– Куда? – запоздало крикнул политрук Гришин. – Назад! Козак!
Он видел, как молодой пограничник, перевалившись через бруствер, сноровисто работая локтями, извиваясь, проворно пополз навстречу бронетранспортёру. Было заметно, как метёлки высокой густой травы, в которой скрывался Тарас, шевелилась. Когда до бронемашины осталось с десяток шагов, Козак торопливо поднялся в полный рост, размахнулся и бросил гранату под днище грозной машины. Граната ещё находилась в воздухе, когда немецкий пулемётчик от страха поспешно нажал гашетку. Выпушенные им пули мощно ударили в туловище пограничнику, разрывая зелёное сукно гимнастёрки, отворяя выход крови, мигом брызнувшей из его груди тёмной длинной цевкой. Тело Тараса несколько раз дёрнулось, потом выгнулось назад в пояснице, и он упал на спину, всплеснул руками, как будто несказанно удивлённый таким поворотом дела.
За секунду до этого, под днищем бронетранспортёра рванула противотанковая граната, выплеснув наружу огонь и чёрный столб дыма, перемешанный с чернозёмом, он вздрогнул и застыл на месте. Пулемётчик, застигнутый взрывной волной, посечённый острыми осколками, стремительно вылетел из кузова и, кувыркаясь в воздухе, упал в нескольких метрах от машины, распластавшись на горящей от бензина земле.
Потрясённые героическим подвигом своего товарища, пограничники с такой силой обрушили огонь на немцев, что фашисты мигом откатились на исходные позиции, явно напуганные столь безумными действиями обороняющегося противника.
В этот день немцы предприняли ещё две атаки, но так и не смогли продвинуться вперёд хотя бы на такое расстояние, чтобы занять самую незначительную открытую щель, не говоря уже об окопах, и тем более о дзоте, где засел с ручным пулемётом Дегтярёва старший сержант Курехин. Он служил уже пятый год, считался старослужащим, не успев демобилизоваться из-за начавшейся войны.
Вся поляна перед окопами была густо усеяна трупами немецких солдат. И если с наступлением ночи двое пограничников незаметно вынесли мёртвое тело украинца Козака с поля боя и с видимыми почестями похоронили в лесу, обнажив в молчаливой скорби головы, то немцев никто не собирался ни то, чтобы хоронить, но и убирать; очевидно, они намеревались это сделать после разгрома горстки советских пограничников.
Ночь прошла относительно спокойно, если не считать того, что фашисты время от времени для острастки открывали огонь из пулемёта в сторону наших укреплений. Ранним же утром, когда над поляной ещё стлался белёсый туман, оседая на траве капельками воды, клубился в кронах деревьев сиреневой дымкой, немцы, прежде чем пойти в очередную атаку, обстреляли позиции пограничников из миномётов.
В течение тридцати минут