подался вперед и поймал взгляд своего человека.
– Страх – ненадежный союзник. Что сделал бы наш напуганный друг, едва вернувшись домой? Правильно: в тот же день бы исчез, и, скорее всего, разболтал наш секрет. Мы можем связать его и бросить в подвал, но даже если ты приставишь пушку к его голове, он найдет, как меня обмануть. Потому что я для него враг, а хакер умен. Подчиняться заставляет либо выгода, либо слепая вера. Ты не предаешь меня, потому что боишься? – внезапно задал вопрос Борис.
Пес поднял глаза.
– Нет.
– Ты знаешь, почему руководителям платят больше? Его оклад – это компенсация за будущие ошибки подчиненного. Чем серьезнее проступок, тем выше по статусу руководитель будет отвечать, и тем суровее наказание. Как в коммерции, так и в политике давно осознали эффективность подобных мер.
– Я найду вам другого. – Доберман понял, к чему клонит Хозяин.
– Мне нужен Раневский.
Борис махнул рукой, словно отгонял докучное насекомое, и Доберман скрылся. Впервые Борис видел его таким беспомощным, с глазами пассажира мчащего к земле боинга.
Жалость – всего лишь чувство, Борис, как гнев или радость, как отчаяние и надежда. И не переживания управляют тобой, а ты должен управлять ими. Если выстоял перед смертью лицом к лицу, то и жалости не останется. Смерть, она всё внутри выжигает, зато дает право судить, что ценно, а что не имеет значения. Он это право давно получил, в Афгане. А потом шесть лет в монастыре отмывал себя от увиденного, жаждал забыть, пока не понял, что не потерял, а, наоборот, приобрел.
Теперь Борис благодарен судьбе за свободу от эмоциональной шелухи, но до полного очищения от влияния Мары ему чего-то недостает. Ужас перед чернейшим ничто, в которое он провалился в одном из глубоких сосредоточений, мешает продвинуться дальше. Вместо целительного покоя его поглощает страх. В открывшейся первозданной пустоте всё теряет смысл: устремления, достижения и победы, даже его самость на деле оказываются чучелом, пустышкой, как олений череп на стене его кабинета, а больше всего пугает то, что в этой бездонной каверне и заключается истина.
Борис любовно оглядел алтарь за распахнутыми дверцами офисного секретера. Статуя Будды из древесины сандала, медный колокол и ваджра, фото Учителя. Перед ними, на нижнем ярусе семь чаш с подношением. Он не отрекся от веры, даже покинув Сангху. Благодаря ей он добивается всего, чего хочет, – потому что не Бога просит, а сам берет.
В тишине кабинета трижды пропищал мобильный для «особых» дел. От неожиданности Борис задел чашу сухого риса – зерна пролились на пол белым дождем.
«Ты ведь помнишь про сроки?»
«Аванс оплачен, а товара нет»
Даже читая, Борис воображал голос Хатира, единственный раз услышанный по телефону: хриплый, будто воронье карканье.
Борис опустился на колени и принялся, не торопясь, наводить порядок. Когда рис по зернышку вернулся в медную чашу, он наконец отослал ответ.
«Возникли проблемы с поставкой прекурсоров.