заплатил именно такую цену?
– Все было в моем присутствии.
Эксперт закачал головой:
– Я даже не знаю, как это назвать.
Однако вот странность, которую тут же подметила Лилия, наблюдая за ним: на его лице появилась гримаса не удивления, а скорее мимолетного испуга. И что это могло означать, девушка разгадать не пыталась. Но снова поднялась со стула:
– Никак не надо называть. Каждый сходит с ума по-своему. А вас я прошу сделать такое заключение, как вам подсказывает ваш опыт.
– Опыт? – пробормотал он рассеянно. – Опыт… В данном случае моего опыта оказалось недостаточно. Вернее сказать, дело тут даже не в опыте. В чем-то другом, чего я не могу осмыслить.
И опять Лилия не увидела на его лице выражения глубокого недоумения. Обыкновенный, ничего не выражающий затуманенный взгляд. Просто констатация факта, а вернее, фиксация своего колебания, которое, впрочем, ничего для него не значило. Картина словно перестала его интересовать, хотя Лилия не верила этому, потому что видела, как жадно он колдовал над нею, когда делал экспертизу. Да и сейчас, стоя в прихожей перед дверью гостиной, изредка косился на нее, причем далеко не равнодушным взором. Все это в ее сознании как-то не состыковывалось, несмотря на то что она сама не верила россказням Михаила. Но двоякое поведение эксперта вносило разлад в ее душу. А она хотела от него четкой определенности. Хотя маловероятно, что поверила бы ему, если б он подтвердил подлинность картины художника, жившего почти триста лет назад. И тогда девушка решила вновь оживить мозг Омирта:
– Есть еще одна такая же картина. У моей подруги. На холсте изображен ее портрет.
– Вы уверены, что полотно такое же? – действительно оживился он.
– Конечно.
– В таком случае я должен его обязательно увидеть! – затоптался эксперт, отступая вглубь прихожей и бегая глазами по портрету Лилии. – Во что бы то ни стало! Возможно, та картина подскажет мне ответы, которых я не нашел здесь.
– Вряд ли вам удастся увидеть тот портрет. Подруга не захочет платить за экспертизу.
– Да бог с нею, с оплатой! – замахал он руками. – Тут уже вопрос моего профессионализма и авторитета. Мне самому это крайне важно. Я столкнулся с проблемой, которую должен, обязан разрешить, иначе останусь у разбитого корыта. Убедительно прошу вас: поговорите со своей подругой! Это важно не только для меня, но также и для вас.
Итак, экспертиза, на которую надеялась Лилия, оставила еще больше вопросов, чем их было у девушки. Разве что не подтвердила сомнения Лилии в существовании художника Хаюрдо. Похоже, почти триста лет назад такой все-таки жил. Тем не менее она не была намерена звонить Эльвире по просьбе эксперта. Зачем? Что нового он может найти в другой картине, если сейчас заблудился в трех соснах? Главный вывод со всеми его колебаниями он уже сделал: картина – подделка. Вероятно, кто-то все-таки сумел научиться манере письма неизвестного ныне, но жившего почти триста лет назад самоучки. А ведь для этого как минимум надо иметь перед собой картину, а может, и не одну, чтобы вжиться в нее и набраться