на раскопках древнего некрополя, присылала ему как-то фото подобных застёжек. В последнюю очередь он обулся, сперва обмотав лодыжки светлыми тряпицами. Правильный порядок вещей Пересвет запомнил, пока наблюдал за ряжеными гуляками. Когда переоделся, снова подошёл к старейшине. Ведомир оторвался от своего занятия и поднял седую голову. На старческом лице заиграла улыбка.
– Теперича на доброго молодца походишь боле, якоже на красну девицу. Басить по деревне станешь – девки обступят, не отвертишься, – одобрительно промолвил волхв.
– Великовата, правда…Но пояс спасает, – Пересвет поддел большими пальцами опоясавший его кусок дублёной кожи с блестящей бляхой.
– Что верно, то верно. Дровишек принести надобно, очаг затухает. Сдюжишь? Энти колоброды на праздник убёгли, а мне, значится, мёрзнуть?
– Я в помощники к вам не нанимался, – затаив на старика обиду, резко ответил гость.
Старик тоже не растерялся:
– А ты думаешь, коль запределец, так всё вынь да положь? Нет, соколик, у нас такое не пройдёт. Люди Землю-Матушку вспахивают, и ты поди, потрудись, дабы снедь на столе была. Аль не сдюжить страшишься? – колдовские очи хитро сощурились.
Он задел мужскую гордость Пересвета, чем спровоцировал мгновенный уверенный ответ:
– Не думай, старче, что я слабый. Это только с виду так. Я бабуле в деревне ещё подростком дрова колол. И скотину кормил, между прочим!
– Ну-ну, поглядим на твои умения. Я покамест с лаптями докончу, а после угощу тебя блинцами. Есть али нет – дело твоё.
Недоверие в голосе старика вселило в Пересвета жажду доказать, что слабый – не значит немощный. Он сжал бледные ладони в кулак и вылетел на улицу под хитрый взгляд Ведомира. Дверь с глухим хлопком закрылась, и Пересвет твёрдым шагом двинулся к массивным пням, в которых без дела торчали два топора. Он мельком глянул на железный остов того, который бросил военачальник, и недовольно скривился. Схватить холодный обух оказалось не трудно, гораздо сложнее вырвать его из треснувшего пня. Пересвет тянул, напрягая все мышцы тонких рук, но упрямая железка никак не поддавалась. С каждым рывком его ладони становились всё краснее, пока не побагровели окончательно. Вздох отчаяния, смешанный с досадой, вырвался у него из груди. Самоуверенный запределец бросил это бесполезное занятие. Резко отпустив топор, он потерял равновесие и бахнулся на пятую точку. Смазливое лицо исказила гримаса боли, очки чуть не слетели с носа, а из глаз едва не посыпались искры. Кому он хотел что-то доказать? Зачем?
И тут его глаза широко распахнулись, но не от боли: неподалёку проходила девушка, которую старик назвал Лелей, в окружении двух подруг. Заприметив тощего незнакомца сидящим у треснувшего пня, из которого торчали острые обломки топорища, девушки сперва удивились, а затем звонко рассмеялись. Подружки явно насмехались, но Леля смотрела на него скорее с жалостью, как обычно смотрят прохожие на немощного старика, что просит милостыню у стен церкви.
Пересвет тут же вскочил на ноги, но девушки, нашёптывая