вам помочь. Они отправляются завтра в дорогу. Думаю, письмо дойдёт до вас чуть раньше. Клара, если вы сейчас в отчаянии или в беде, не теряйте надежду. Вы не одна.
К сожалению, не могу поехать с профессором, но мысленно с вами. Если вдруг понадобится друг в Новом Белграде, мой адрес вам известен, а двери дома всегда для вас открыты.
Кому: Алексей Оленев
Куда: Новый Белград, ул. Снежная, д. 15
От кого: Николай Стрельцов
Откуда: Великолесье, Златоборская губерния, усадьба Камушек
Алексей,
Вам пишет Николай Стрельцов, друг Клары Остерман, которая ведёт с вами переписку по поводу исчезновения Михаила Белорецкого.
На днях в усадьбу, очевидно, для расследования случившегося (о чём вам хорошо известно) прибыли сыскари из Нового Белграда, и с тех пор я не видел Клару. У меня даже нет уверенности, что она до сих пор находится в Курганово и вообще в целости и сохранности.
Сыскари, оккупировавшие Курганово, не отвечают на мои вопросы и отказывают во встрече. Голова округа вовсе не желает со мной говорить. Он до дрожи боится столичных властей.
К сожалению, у моей семьи мало влияния. Не знаю, к кому обратиться за помощью. В отчаянии я вспомнил о Вас. Насколько мне известно, именно Вы помогли возбудить расследование против графа Ферзена. Если существует какая-то возможность связаться с Кларой или хотя бы просто узнать о её благополучии, прошу, помогите!
P. S. Уже собрался отправить письмо, когда у самого здания почты увидел листовку с именем Клары. Она объявлена в розыск! Как какая-то преступница. С одной стороны, готов броситься на поиски, чтобы скорее найти её, с другой – не хочу способствовать её поимке властями. Что бы ни побудило Клару сбежать, знаю точно, она ни в чём не виновна. Клара – честная благородная девушка, лучший человек из всех, кто мне знаком, и я не сомневаюсь, что это просто одно огромное недоразумение.
В любом случае очень переживаю за безопасность Клары. Жду ответа, хотя, честно, сам не понимаю, какой помощи могу ждать.
Не знаю, что буду делать.
Несколько дней спустя
Я свободна!
Этот страшный затянувшийся сон, наконец, прерван.
Он появился во мраке, развеял кошмар. Я даже совсем не испугалась, когда в собственной спальне услышала чужой голос. Да и голос вовсе не был для меня чужим. Не раз он разговаривал со мной во сне, когда мы танцевали под звон хрустальных люстр и пение зимних звёзд.
– Клара, – позвал он.
И пусть я сразу узнала его – из своих снов, – а всё равно точно увидела впервые, хотя мы же уже встречались.
– Вы, – оробев, только и смогла произнести я.
– Я, – улыбнулся он.
У него чарующая улыбка. Очень… ох, неловко писать такое, это отдаёт пошлостью любовных романов, но нет слов, что лучше подойдут. Чувственные. Его губы и его улыбка очень чувственные.
Как бы описать, чтобы не обмануть бумагу, ведь образ его столь… и вправду литературный. Наверное, Николя пожурил бы меня за романтизацию,