девушку нужно сопроводить до дома, Идрис.
Зелиха смущенно села на заднее сиденье рядом с пожилой женщиной.
Она, затаив дыхание, осторожно осматривалась кругом. Положенные сиденья третьего ряда и багажник были заставлены пакетами с рынка, в машине стоял аромат свежих овощей, фруктов и выпечки.
– Меня зовут Марем, а это мой племянник. Мы живем неподалеку от твоего села, – ранее уточнив адрес, сказала она. – Так почему твоя мать тебя не встретила? – недовольно спросила женщина, устало смотря прямо и сжимая в руках разноцветные четки.
– Мама сильно болеет, отца у нас давно нет, – еще сильнее покраснела от стыда Зелиха, – а сестра работает и смотрит за ребенком…
– А дядь, теть у тебя нет?
– Есть, но их таковыми и назвать сложно. После смерти отца мы сами по себе.
– Пей, девочка, – протянула она открытую бутылку с водой, чувствуя ее стыдливость.
– А вы? – удивилась Зелиха.
Женщина улыбнулась, после чего засмеялся водитель, кидая взгляд на девушку в зеркало.
– Сегодня второй день священного поста, дитя. В моем возрасте никакая вода не утоляет жажду так, как милость и довольство моего Творца.
Зелиха прекратила возиться с бутылкой и просидела словно камень до прибытия к той самой тропинке, ведущей к ее дому.
– Я даже не знаю, как вас благодарить, тётя… – вылезла из машины она, чувствуя себя бесконечно должной.
– Не стоит, девочка. Ты напомнила мне мою внучку, – комкая носовой платок, ответила Марем, – такой же светлый и чистый ребенок, – вновь устремила грустный взгляд вдаль. – Береги себя и больше никуда не ходи одна.
– Пусть Аллах исцелит твою мать, – на родном языке добавила пожилая женщина.
Следом из машины вышел Идрис. Он открыл багажник и накидал в пакет фруктов, достал коробку со сладостями для Зелихи. Поставил рядом на траву мешочек с мукой и, торопясь, запрыгнул в машину.
Удивленная их щедростью и раздавленная собственным невежеством, Зелиха направилась домой, навалив на руки продукты. Множество эмоций переполняло ее, но самым неописуемым было чувство восторженности от соприкосновения с добром. Неожиданно вкус радости перебило предвкушение встречи с родными. Наивная полагала, что ей все-таки будут рады.
Представлять день своего возвращения домой Зелиха всегда начинала со стоящей на крыльце матери, но встречал ее заросший бурьяном двор и сорванный замок калитки, вместо которого висел затянутый шнурок.
– Мам? – крикнула девушка, зайдя в прихожую. Она поставила тяжелый пакет и мешочек у кухонного комода без дверок.
Тишина. В доме стоял стойкий запах жареного курдюка, на плите еще теплая чугунная сковорода. Ни слышно, ни видно никого не было, кроме шумной навозной мухи, отчаянно искавшей выход. Заглянув в спальню матери, Зелиха нашла родных спящими, занавесив окна одеялами до полной темноты. Она поставила свою сумку, сняла единственное выходное платье. Переоделась