запахом коровьего навоза. По бетонному полу стекала кровь с водой, над ведрами с потрохами тучкой жужжали мухи. Надев изношенные кирзовые сапоги и резиновые перчатки, Зелиха взялась за работу, приняв свою участь как должное.
К вечеру, едва стоя на ногах, девушка ждала, пока дядя отвезет ее домой, но тот, ничего не сказав, уехал с друзьями, пригласившими его на ифтар. Умывшись ледяной водой, голодная Зелиха медленно пошла пешком в сторону дома. По пути сигналили машины, некоторые останавливались, предлагая довезти, но, боясь в очередной раз «опозорить» родных, Зелиха проделывала свой путь самостоятельно. И все же было нечто прекрасное кругом. В окнах домов горел свет: там семьи собирались за столом после вечерней молитвы. Воздух был наполнен неким спокойствием. Взяв в руки свои тапочки, девушка чувствовала гладь песчаной земли и щекотание стоп травинками. Зелиха остановилась и устремила свой взгляд на небо. Небо высыпало тысячами ярких звезд, рождающих что-то нежное и трепетное в груди. На этом прекрасном моменте Зелиху, невольно вышедшую на дорогу, чуть не сбили синие жигули, резко затормозившие у ее дома и поднявшие столб пыли.
Испугавшись до нервной дрожи, девушка направилась к машине, чтобы извиниться перед водителем, как вдруг с пассажирского места выскочила Зуля.
– Надо было тебя задавить, чертовка!
– С кем ты? – пытаясь разглядеть водителя, спросила Зелиха, на что сестра замахнулась на нее рукой:
– Ты тут еще рот будешь открывать! Быстро в дом! – и направилась вслед за ней, толкая в спину.
О случившемся мы не говорили. Должно быть, маме и не стоило об этом знать. Она сидела, не отрываясь от маленького старого телевизора и миски с семечками, усыпав весь пол шелухой; Ася играла в змейку на телефоне, а на кухне как обычно не было и маковой росинки.
С первым криком петуха Зелиха проснулась. Сон не дается голодному человеку. Окаменевшие от боли ноги с трудом ступили на пол. Не дожидаясь пробуждения родных, она напилась воды у крана во дворе и отправилась на работу. День был еще жарче, чем день ее приезда. От солнцепека кружилась голова. Кругом было тихо, ведь в этот месяц люди едят и пьют до восхода солнца, а после, помолившись, ложатся спать. Увидев Зелиху, дядя кинул на землю окурок и наступил на него подошвой своих грязных ботинок.
– Поторопись, мадам, сегодня большой заказ, – своенравно поздоровался он.
Заказ и вправду был большим. Девушка стала замечать, как легко и быстро дядя вжился в роль начальника, взваливая всю работу на нее. Он не лишал себя удовольствия отойти поспать или перекусить, в то время как Зелиха тягала ведра и мыла бесконечное количество требухи и коровьих внутренностей.
– Давай, давай! – слышалось время от времени.
После обеда девушка сняла сапоги, обливая изуродованные мозолями ноги водой.
– Ты чего переобулась, мадам? Мясо само себя не вынесет! Давай-давай! Машина уже подъехала!
«Будь ты проклят…» – подумала Зелиха, смотря на десятки