стола.
Женщина послушно села.
– Осмотрись, – приказал Крюку.
Крюк заглянул во все комнаты и вернулся.
– Больше никого, только две малых в комнате спят.
– И это хорошо, – сказал Крендель. Показав на дверь ведущую во двор приказал, – Выходите.
Его тон был спокоен, вежлив, и даже дружелюбен, как будто он предложил прогуляться. Крюк шел первым светя керосиновой лампой, дойдя до конца дома повернул за угол, прошел еще немного, и остановился у выгребной ямы.
– Ой мамочки! – взвизгнула рыжая девка и рванула в темноту.
Четыре глухих выстрела, прозвучавшие на окраине, никого не обеспокоили. Девочек, чтобы не пачкать в доме, придушили подушками. Вернулись к Левинсону.
– Товарищ командир, место для ночлега найдено, – доложил Крендель.
Черный Даймлер проехал до конца дорожки, остановился у крыльца и заглушил мотор. Лев Лазаревич вошел в дом. Крендель чиркнул спичкой и зажег керосиновую лампу осветившую веранду с круглым столом на котором стоял теплый самовар и тарелка с пирожками.
– Где хозяева? – спросил Левинсон.
– Не беспокойтесь об этом.
Левинсон понимающе кивнул и прошел в одну из дверей. Здесь пахло духами, стояла большая кровать и две детские, на стене висела фотография улыбающегося офицера с георгиевским крестом и погонами поручика.
– Какое знакомое лицо, – удивился Левинсон, – где-то я его видел.
Немного постоял пытаясь вспомнить, затем вышел на веранду, сел за стол, взял горячий пирожок и надкусил.
– Ууу! – простонал Левинсон с наслаждением, – с яблоками, мои любимые.
Луч солнца, пробившийся из-за занавески, лежал на картине с замысловато сплетенными кубами и окружностями. «Когда и где я видел похожее», – напрягся Лев Лазаревич попробовав вспомнить. Дамы в шикарных вечерних платьях, золоченые купола храмов и довоенная выставка художников-авангардистов в Москве. Как давно это было!
За окном раздался истошный поросячий визг, который быстро прервался, вслед за этим донесся грубый мужской хохот. В доме было тепло и уютно, за дверью слышались шаги и грохот посуды, донесся запах жаренного мяса. Лев Лазаревич, ощутив голод, свесил с кровати босые ноги, натянул сапоги, затянул ремень и поправив портупею вышел в гостиную.
– Присаживайтесь, товарищ командир, завтрак готов, – сказал Крендель.
На столе стояли тарелки, хлеб и сковородка с жареной картошкой и шкворчащей свининой. Хорошо позавтракав, Левинсон обрел хорошее настроение. Выйдя во двор, осмотрел сверкавший хромом автомобиль. Рядом с машиной ходил Клинкин.
– Куда едем? – спросил матрос.
– В Асторию, – сказал Левинсон, забираясь в автомобиль, – Знаешь где это?
– Знаю, я из местных.
Матрос вывел машину на улицу, свернул на дорогу ведущую к набережной и тот час застрял в пробке. На передней телеге ожесточенно чесались дурно пахнущие красноармейцы. Рядом, тесно прижимаясь к обочине поскрипывая катила тачанка. Крендель опознав сидящего