не рад что ли, – взвизгнул Крюк и ткнул растопыренной пятерней мужика под ребра, от чего тот, охнув согнулся, – Мы за вас кровь нашу пролетарскую проливаем, а вам молочка козьего жалко? Собирай на стол буржуйский отросток!
– Не вопи так, – отирая с жидких усов молоко сказал Крендель, – лучше сходи посмотри, кто в соседних домах.
В соседних хатах проживали такие же татарские семьи.
Через несколько дней за окном бабахнуло так, что задребезжали стекла. Батарея из четырех орудий палила куда-то в низину. Войска шли теперь только на Феодосию.
– Ишь как спешат, – ухмыльнулся Клинкин, – видать на пятки наступают.
– Ага, – зевая и почесываясь согласился Крендель, – холодно и жрать охота. Хозяйка, жрать давай!
Орудийная стрельба за окном вскоре стихла. Расчеты запрягали лошадей. Место орудий заняли тачанки и затарахтели пулеметами. Колонна отступающих, совсем поредев, сократилась до отдельных солдат, которые почти бежали. Выскочивший из-за взгорка отряд всадников в черных бурках, попав под пулеметный обстрел ретировался.
– Пора к встрече готовиться, – сказал Крендель и распахнул огромный сундук у окна.
Порывшись, нашел красного цвета платье, покрутил в руках и с треском разорвал. Толстая баба с истошным криком бросилась, но Крендель ловко увернувшись ударил ее прикладом в большую отвисшую грудь, передернул затвор, и стрельнул в потолок. Баба неожиданно тонко, по собачьи заскулила, размазывая по лицу слезы. Крендель взял у печи ухват. Оторвав от платья хороший лоскут, привязал к черенку и получился красный флаг.
– Еще благодарить будете, – сказал Крендель бросая в печь, оторванные погоны.
Снял фуражку, протянул бабе: Пришей звезду, – протянул флаг хозяину, – пошли во двор.
Приставил лестницу к дому, пошевелил, проверяя крепко ли стоит. Повернулся к татарину.
– Полезай, укрепи.
Татарин вскарабкался наверх и принялся втыкать древко в щель под крышей, но тут засвистели пули, и татарин, свалившись на землю укрыл голову руками.
Крендель выглянул из-за угла и оценил ситуацию.
– Щас отойдут.
И в самом деле: пулемет прекратил стрелять и тачанка прыгая на ухабах скрылась в дорожной пыли.
– Чего развалился? – Крендель пнул мужика под ребра.
Татарин поднялся, опасливо покосился на дорогу, взяв древко, полез под крышу и воткнул в щель. Налетевший порыв ветра развернул кумач и он затрепетал над избой.
К вечеру усталое солнце, по южному быстро скрылось за холмами и на долину, усыпав небосвод россыпью звезд опустилась темнота. Стрельба прекратилась и ночь прошла вполне спокойно.
Утром под окнами избы раздался топот лошадиных ног, в окно резко застучали. Крендель, поправив ремень и красную повязку на рукаве, вышел на крыльцо. Всадники в черных бурках и папахах с красными околышами смотрели зло и недоверчиво, в руках у одного вороненой сталью поблескивал маузер. Набрав побольше воздуху, Крендель заговорил, изо всех сил стараясь быть убедительным.
– Разведывательный